Елена Усачева - Большая книга ужасов — 73 [сборник]

— Давай сюда, здесь дыра под забором.

И правда, корневая система кустов и веселые весенние дожди сделали под оградой небольшую ложбинку, в которую вполне мог протиснуться тринадцатилетний подросток.

По-хорошему, в этом месте Анжи стоило хотя бы насторожиться. Все-таки не каждый день она нарушает закон и проникает на закрытые территории. Но ее гнала вперед маячившая перед ее мысленным взором перспектива утереть нос Воробью, Лентяю, да и вообще всем мальчишкам, вместе взятым.

Усадьбу со всеми хозяйственными постройками они оставили слева, сразу углубившись в парк.

Знаменитая липовая аллея встретила их с неприветливой настороженностью. Старинные деревья, помнившие более достойных посетителей, поскрипывали над их головами.

— Ну что, на плотину? — спросил Глеб, останавливаясь около исторического дуба, который двести лет тому назад посадил сам Тургенев.

Глеб улыбался, предвкушая веселую забаву — в темноте были хорошо видны его белые зубы.

— Тогда уж сразу на могилу Лутовинова, — хмыкнула Анжи. Ей не нравился его тон. В конце концов она не обязана с ним никуда тащиться. Захочет — развернется и уйдет. Дырка под кустами не закрыта, пройти может кто хочет.

— На могилу так на могилу, — легко согласился Глеб и повернул от дуба налево вдоль пруда.

Большой пруд тихо спал, вздыхая в ночной тиши то гомоном потревоженных птиц, то внезапно вырвавшейся на поверхность воды стайкой пузырьков. Хорошо утоптанная дорожка провела их вдоль воды и побежала направо, они же пошли прямо. Ночная роса тут же намочила легкие кедики, и Анжи почувствовала себя неуютно.

— Если верить Тургеневу, то являлся старый барин где-то здесь…

Глеб сделал широкий жест рукой. Болотистая низина с редкими малорослыми елочками и непонятно откуда здесь взявшейся копной сена. Справа и слева вокруг низины росли деревья.

— Ну что, выбирай, где сядешь, и начинай читать.

Анжи переступила с ноги на ногу, под кедами чавкнула влажная почва.

— А на чем здесь сидеть? — жалобно спросила она, казалось, только сейчас поняв всю глупость ситуации.

— Не хочешь сидеть — стой! — легко бросил Глеб и в два широких прыжка добежал до ближайшего дуба. — А я буду наблюдать.

Анжи шагнула туда-сюда, соображая, как лучше поступить. Торчать столбиком посреди болота — глупо. Хорошо бы к чему-нибудь прислониться, тогда хотя бы со спины можно не ждать внезапного нападения.

Нападения — чего? Кого? А неважно! Чего-нибудь. Вдруг это что-нибудь (или — кто-нибудь…) вздумает прыгнуть на нее сверху? Или решит наброситься со спины?

Но, с другой стороны, показывать, что ей страшно, и метаться по сырым кустам тоже не хотелось.

Хотя что она время теряет? Пару страниц прочтет, и можно идти домой.

Анжи с готовностью раскрыла книгу и секунду тупо смотрела в еле белевшую страницу.

— Эй, а как я читать-то буду без света? — крикнула она в темноту.

Из-за дуба неожиданно возник неясный огонек и поплыл в ее сторону. Добрый Глеб спрятался в свою плащ-палатку, так что его совершенно не было видно. Только рука торчала. И в ней была зажата свечка.

М-да, сервис…

Свечка перекочевала в ладонь Анжи, а сам Глеб снова растворился в ночи.

Анжи решительно направилась к дубу.

Ладно, и за это он заплатит!

Она уселась на влажную землю, положила на колени книгу, пристроила огарок так, чтобы его свет падал на страницы, и набрала в легкие побольше воздуха.

— Говард Лавкрафт, — прочитала она. Собственный голос показался ей глухим и охрипшим. — «Ведьмин Лог»…

А потом примчались эти… рыцари! И все испортили. Собственно говоря, как-то так все и происходило, если она ничего не путает.

Анжи опять потрясла головой, словно вместе с песком пыталась вытряхнуть оттуда и неприятные воспоминания.

Если бы мальчишки не прибежали, все закончилось бы мирно. Хотя дурацкий Лавкрафт ей совсем не понравился. Нет, хорошо, что прилетел Воробей! Продолжи она читать дальше — и без всяких привидений коньки бы отбросила. Неприятная книга. Было в ней что-то… Может, и правда она границу между мирами открывает?

Анжи дернула резинку, освобождая спутанные волосы. Голове сразу стало легче.

Что же, жизнь возвращалась. Беспокоило ее одно — кого-то ведь она видела в свете фонаря! И если не верить во всяких там призраков и духов, то был это живой человек. А какому нормальному живому человеку придет в голову гулять ночью вокруг пруда на закрытой территории музея?

— Ты жива? — раздалось над ее головой, и от неожиданности Анжи подпрыгнула на диване.

Серега висел на подоконнике, перед ним лежала книга.

— Придурок, — выругалась Анжи, пытаясь силой заставить свои руки не дрожать. — Не мог нормально в дверь войти? Так и заикой остаться недолго.

— Ничего, заикой ты еще станешь, — щедро пообещал Лентяй. — Когда Жеку увидишь.

— Пусть лучше не появляется, — буркнула Анжи. — Убью при встрече! — Она и сама не заметила, как сделала виновником всех своих ночных несчастий незадачливого Воробья. — А ты зачем с этой библиотекой приперся? — ткнула она в потрепанную книгу. — Тоже решил эксперимент на кладбище устроить? Так это не ко мне, а к детям писателей.

— Ты только посмотри! — Серый бросил на диван книгу. — Это же настоящий учебник по самоубийству!

На обложке был нарисован мужчина с ружьем на плече, идущий по полю, у его ноги застыла собака. Под картинкой стояла знакомая фамилия: «И. Тургенев. Записки охотника».

— И что я тут должна читать? — лениво потянулась к книге Анжи. — Новую букву алфавита изобрели?

— Этот сын писателя вчера говорил про «Бежин луг».

Лентяй перевалился через подоконник и сполз на диван.

Увидит хозяйка, баба Ариша, — убьет! Она терпеть не может этих городских штучек — срезать расстояние и вместо двери заходить в окно. Да еще в уличных ботинках по дивану. Хотя после ночевки в кедиках Анжи уже ничего не было страшно.

— Ну да, типа, в пятом классе проходили. — Особенно напрягать мозги и вчитываться в сложные слова Анжи не хотелось.

— Что там проходить? — Лентяй отобрал у нее книгу и стал быстро перелистывать. — Как такое вообще могли напечатать? Тут все сплошняком про привидения и про леших. И о Лутовинове твоем, знаешь, сколько? Я прочитал, у меня мурашки в душе поселились, а ты, как дура, поперлась ночью! Правильно Жека этому писательскому сынку врезал. Жалко, что мало.

— Они подрались?! — ахнула Анжи.

С одной стороны — супер! Из-за нее еще никто никогда не дрался. А с другой — все, Воробей может к ней больше не подходить. Если он поднял руку на Глеба, она его близко к себе не подпустит.

— Да что там — подрались… Так, руками помахали, — пробормотал Серый, увлеченный поиском нужной страницы. — Смотри, я карандашом выделил. Вообще мрак!