Елена Усачева - Большая книга ужасов — 73 [сборник]

На ладони у Анжи лежали засохший листок клевера и травяная куколка, та самая, которую ей принес старый барин.

— Чтобы отпугнуть духа, нужно сжечь его куклу, — решительно произнесла она. — Держи. Это сделаешь ты. А еще тебе клевер — на счастье.

— Да? — Джек с сомнением покосился на подношения. — И где же твое счастье?

— Ничего, я своим счастьем готова поделиться. — И, не дожидаясь согласия Джека, она посмотрела на Серого: — Лентяй, звони Светлане!

…На длинный звонок в дверь долго никто не открывал.

— Я говорил, у нас ничего не получится, — ворчал Джек, который у писательницы еще не был, а потому не ожидал от этого визита ничего хорошего. Но не успел он договорить, как замок щелкнул и дорогая стальная дверь распахнулась.

Агния Веселая была явно чем-то раздражена.

— Вы не вовремя, — заявила она с ходу. — У меня неприятности.

Лентяй хмыкнул, выражая всю глубину своего понимания происходящего, и сразу перешел к делу.

— Хотите написать новую книгу? — с порога начал он и потянул из пакета свернутый ватман. — Вы верите в переселение душ?

— Вы собираетесь вызвать дух Пушкина? — изумилась Светлана столь старомодному подходу к делу. — Шли бы тогда к черным магам, у нас их полные ведра, в каждой газете по двадцать штук.

Она прошуршала шелковым халатом в сторону кухни.

— Существует версия, что от неприятностей можно откупиться, — зашел с другой стороны Серый. — Раньше приносили жертвы, чтобы начатое предприятие удалось. Ну, типа, бутылки шампанского били о борт корабля перед первым выходом в океан. Так и здесь — нужно принести жертву, чтобы все пошло как хочется.

— Что ты подразумеваешь под жертвой, мальчик? — усмехнулась Светлана и плеснула себе в стакан красной жидкости из бутылки без этикетки. Гостям она не предложила даже сесть. — Что ты вообще можешь знать о жертвах? Ты и твое поколение живете без жертв и без проблем!

Лентяй опять кхмекнул.

— Надо что-то отдать, чтобы получить большее, — осторожно предложил он.

— И что же ты хочешь у меня забрать? — Писательница одним глотком выпила содержимое стакана.

Лентяй уже открыл было рот, чтобы развить свой план по спасению ее сына, но тут шарахнула входная дверь, и через секунду Глеб нарисовался в дверном проеме кухни.

— Ма, у нас гости? — промурлыкал он, внимательно оглядывая присутствующих. — Фи, ма, а ты все пьешь, — ткнул он пальцем в сторону бутылки.

Светлана на появление сына отреагировала странно. Она села ровно, положила перед собой руки и уставилась в окно.

— Ну что, поговорим? — Глеб дернул к себе табуретку и уселся на нее. — Плохо выглядишь, Анжи! Не спится?

— Спится, — огрызнулась Анжи, отодвигаясь от сына писательницы вместе со стулом, а заодно как можно незаметнее поправляя на запястьях браслеты. — Причем каждый раз сны такие яркие снятся! Цветные!

Воробей вытащил из кармана травяную куклу и сжал в кулаке.

— Вы меня утомляете, — вдруг провыл Глеб, опираясь спиной о стену и запрокидывая голову. Казалось, он пытался выжать из себя чужеродную душу. — Я вас уничтожу!

Ба-бах! Дзинь, дзинь!

От резкого удара подпрыгнули все. Даже Светлана на секунду оторвала взгляд от окна и с удивлением оглянулась. Анжи подняла бубен над головой и со всей силой ударила по нему костяшками пальцев. Глеб свалился с табуретки и на четвереньках отполз в коридор.

— Прекрати! — завыл он. — Ты что, офонарела?!

Анжи потрясла бубном над головой, зазвенели металлические пластинки.

— Серый, дверь! — крикнула она, выхватывая у опешившего Воробья ватман. — Блюдце! Ремни снимайте! Не должно оставаться ничего, что связывает. — Она снова шарахнула в бубен. Светлана поморщилась, но ничего не сказала. — Ты забыл, что призраков надо пугать? — весело повернулась она к Серому. — Бери сковородку!

Джек потянулся к висевшим на стене сковородкам. Но его быстро опередил все сообразивший Лентяй. Он подхватил сковородку, вынул из ящика половник и со всей дури шарахнул им по чугунному дну. Звук получился не очень громкий, но какой-то вибрирующий. Из-за него Глеб, выползший в коридор, просто забился в припадке.

— Ага, не нравится! — Анжи придавила сворачивающийся ватман стаканами и бутылками, положила в центр перевернутое блюдце, по бокам установила несколько свечей — за окнами темнело, поэтому немного света им не помешало бы.

Снова по кухне разнеслось металлическое дрожание, а потом — кряк — половник сломался.

— Жги куклу! — крикнула Анжи застывшему Джеку.

— Открывай! — бился о дверь с той стороны Глеб и вдруг на громкой ноте запел:

Воробей странно дернулся. Кукла в его руках дрогнула, не донесенная до пламени на несколько сантиметров. Потом она упала на ватман, Джек непонимающе огляделся. Анжи первой заметила его странное поведение.

— Держи его! — крикнула она Лентяю и рванула на себя стол, придвинутый к окну. — Быстро, сели! За руку его держи! Светлана, руку!

Писательница равнодушно проследила за передвижением мебели по ее кухне и протянула холодную вялую руку Анжи. За другую руку Анжи схватила пытавшегося вырваться Джека, напротив нее сел Лентяй с каменным выражением лица.

— Сосредоточились! — прошептала она и склонила голову. Дергавшаяся в ее левой руке ладонь Воробья мешала сконцентрироваться, но она задержала дыхание, вдохнув глубоко-глубоко, так глубоко, что даже мурашки по рукам побежали.

— Дух Ивана Сергеевича Тургенева, появись! — начала Анжи, и вдруг, как эхо, за ней повторила Светлана:

— Дух Ивана Сергеевича Тургенева, появись!

— Не выйдет, не выйдет! — вопил в коридоре Глеб и вдруг разразился страшным смехом. Он смеялся и всем телом бился о пол и стены. — «Бойтеся, зайчики, деда Мазая!» — прокричал он, путая всех классиков, вместе взятых.

Джек дернулся и засмеялся.

Анжи встретилась со спокойным взглядом Лентяя. Совершенно серьезно, четко проговаривая слова, он произнес:

— Дух Тургенева, появись!

— Не получится, не получится, — стонал под дверью Глеб.

Анжи всхлипнула. На глаза навернулись слезы, и она машинально подняла руку, чтобы смахнуть непрошеные капли. На секунду освободившийся Джек рванул к себе ватман.

— Пусти! — потянулся к нему Серый, но за секунду Воробей успел превратить до недавнего ровный лист в смятую кашу. Свечки опрокинулись. Травяная куколка подлетела в воздух, пламя скакнуло по ее высохшему платьицу. Запахло паленым. Глеб перестал биться и тоненько заскулил.

Светлана удивленно вздернула брови. Сброшенное с ватмана блюдце запрыгало, затанцевало на столе, а потом вдруг прижалось к нему, словно на него сверху надавили, и явственно поползло к Анжи.