Татьяна Арутюнова - Они среди нас [СИ]

— Еська, а почему ты оказалась избранной, а не Ева или Лида?

— Потому что властелиной избирается дочь мужчины-властелина, похожая на него. А властелином избирается сын, похожий на мать — властелину. А Лида рождена от матери рода властелинов, а не от отца. И тётя Аня рождена от мужчины, не относящегося к роду властелинов судеб. Лида — обречённая.

— Что это значит? — спросила Нина.

— Она обречена, не любить мужчин и не выйти замуж.

— Почему?

— Это тоже козни отца. По его воле мужчины одолевали Лиду своей любовью так сильно и настойчиво, что она возненавидела их.

— А зачем отец это сделал?

— Чтобы она не вышла замуж и не родила мальчика, похожего на себя. Отцу было известно, что он может родиться с генами властелинов, и произвести на свет, похожую на себя дочь, способную стать в дальнейшем мвластелиной.

Анна покинула комнату Есении. Вслед за ней в гостиную вышла и Нина.

— Ниночка, — сладким голосом обратилась к ней Анна, — я ухожу. Через часок вернусь. Не скучай без меня.

Она ушла, а Нина прихватила кошелёк, пакет и отправилась в комнату к Лиде. Постучала в дверь, вошла и попросила:

— Ты проводи меня за калитку, чтобы собака не покусала, и присмотри за Еськой. Хочу в магазин сходить.

Выйдя за ограду, она наугад побрела по улице. Страсть, как хотелось остаться наедине с самой собой и обдумать то, что рассказала Есения. Просто ходить по селу ей не хотелось, а присесть тоже было негде. Через дорогу она увидела небольшое озеро, в котором плавали чьи-то утки. Озеро со всех сторон заросло кустами, ивняком и камышами. Она спустилась к нему по узкой тропинке. Среди кустов заметила стоящую невысокую чурку и присела на неё. Серебристая рябь поверхности озера радовала глаз. Свежий ветерок ласкал кожу, волосы. Было легко и хорошо. Нина сидела и думала о своих дочерях. Вдруг неподалёку под чьими-то ногами захрустели сухие веточки и послышались два женских голоса, что-то таинственно обсуждающих между собой. Нина Павловна сразу же узнала их и пригнулась. Голоса принадлежали её свекрови и Анне.

— Ах ты, хитрунья, — подумала она об Анне, — говоришь, не знаешь, где находится твоя матушка?

Она затаилась.

— Мама, уверяю тебя, это Валерий привёл сюда Нину с Есенией. Он не успокоится, пока не найдёт свою пропажу. Сделай же что-нибудь или верни её на место.

— О возвращении даже не может быть речи! — категорично заявила Аделаида Семёновна. — Это его защита от возможного обретения Есенией силы властелины.

— Да далась тебе эта сила! Если бы ты только видела, что он творит с девочкой! Неужели тебе не жаль её?

— А кто сказал, что власть даётся легко?

— Власть? Ты спросила Есению, нужна ей эта власть?

— Аня, ты же сама сказала, что Есения с интересом читает книгу и вникает в её содержание. Значит, она всё понимает и собирается стать властелиной судеб.

— Мама, сущность сидит в ней, притесняя её собственную, не совсем окрепшую душечку.

— Не переживай, ничего плохого он ей не сделает. Он заинтересован в том, чтобы с Есенией было всё в порядке до тех пор, пока он не найдёт свою пропажу.

— Достала, — подумала Нина, — за всё время эта вздорная старуха ни разу не назвала эту пропажу своим именем! Что же она у Валерки в тайнике стащила? И надо ли мне это искать? Вдруг оно причинит зло Еське, когда найдётся. Как мне во всём этом разобраться?

— Ты бы уже вернулась домой, — попросила Аделаиду Семёновну Анна. — Нина честно сказала, что приехала к тебе за помощью. Так помоги им с Есенией, иначе они никогда не уедут отсюда.

— Как я могу вернуться домой? — вскричала Аделаида. — Ты же понимаешь, что я не могу отдать ему то, что он ищет. А если я появлюсь в его поле зрения, он выследит, где я это прячу.

— Вот старая ведьма! Опять не захотела назвать пропажу своим именем. Ну, доведёт она меня! Дочка моя страдает, а она не хочет расстаться с тем, что стащила. Да все сокровища мира не стоят мучений Есенюшки!

Нина тихонько вышла из своего укрытия, отошла от озера другим путём и направилась в магазин. Купила там продуктов и вернулась домой. На лай собаки вышла Лида. Она придержала пса, пока Нина входила в дом. Следом за ней зашла сама. В коридоре на окне Нина заметила моток бельевой верёвки.

— Лида, выложи из пакета продукты, — попросила она.

Девушка взяла у неё из рук ношу и пошла в кухню. Нина схватила верёвку и помчалась к Есении в комнату.

— Доченька, я знаю, как тебе помочь, — прошептала она, — только слушайся меня и подчиняйся.

Она размотала верёвку и связала ей руки и ноги.

— Зачем ты это сделала? — удивлённо спросила Есения, — мне же больно!

Но Нина, не обращая внимания на её слова, специально громко произнесла:

— Представляешь, я сейчас была на озере и случайно услышала, как твоя бабушка и тётя Аня говорили о том, что было похищено из тайника отца.

— А что было похищено, мам?

— Не знаю! Они не называют пропажу своим именем.

В этот момент Есения вся покраснела, и стала вырываться из верёвки. Но та не поддавалась. Тогда она напряглась и изрыгнула дымчатое облачко, которое со скоростью звука вылетело из комнаты.

— Мамочка, мне стало так хорошо, — пропела Есения с облегчением.

— Да, я знаю. Я нарочно связала тебя, чтобы освободить от непрошеного гостя твоё тело. Иначе он заставил бы тебя бежать на озеро, а из тебя ни за что не вылетел бы. Доченька, давай быстрее уедем отсюда. Не читай больше эту книгу. Тебе не надо становиться властелиной судеб. Живи, как живут все обычные люди!

— Нет, мама, это сильнее меня, — категорично заявила Еська. — Я не смогу бросить всё и уехать.

Нина Павловна поняла, что бороться с Есенией бессмысленно. Время было дорого. Она бросилась в кухню, нашла там корзину с чесноком и луком. Прямо в кожуре порезала пластиками несколько головок того и другого и вернулась в комнату Есении.

— Развяжи меня, мама! — попросила Есения.

— Потерпи!

Она натолкала резаный лук и чеснок в карманы девочки, в бюстгальтер и колготки, которые лежали на стуле. Перекинула одну половину колготок через плечо на грудь, а другую — на спину.

— Зачем это? — воскликнула Есения.

— Надо. Ты же помнишь, что папа не переносил запаха лука и чеснока?

— И что?

— А то! Почувствовав их здесь, его сущность больше не захочет селиться в твоём теле.

Затем Нина спокойно начала развязывать дочь.

— Ой, мамочки, — заверещала Еська, — мне печёт всё под бюстгальтером.

Нина вытащила из дорожной сумки носовые платочки и положила их между телом и луком с чесноком. Жжение кожи прекратилось.

— Я теперь всё время должна буду ходить с этими «ароматами»? — гнусаво проговорила девочка.

— Придётся, если не хочешь, чтобы в тебе опять поселился твой предок.