Татьяна Арутюнова - Месть ведьмака [СИ]

— Поняла, Елена Андреевна, я буду строго выполнять ваше требование.

— Вот и хорошо. И ещё! Мне некогда будет часто и подолгу заниматься сыном, я учусь в институте. Поэтому основной уход за ним будете осуществлять вы.

С этого дня закончилась спокойная жизнь матери Евгении. Она сильно уставала, не высыпалась, но, как ни странно, получала огромное удовольствие от общения с Максимкой, так его назвали. Он всё больше напоминал ей маленькую Женечку. Ребёнком был смешливым, не шумным и смышлёным.

Когда Анна начинала скучать по своим родным, то говорила об этом Андрею. Он тайно отвозил её вместе с Максимкой к ним домой на часок-другой. И тогда Женя наслаждалась общением со своим родным сыном. А Анна Ивановна — со Степашкой. Женя сдержала слово, данное ведьмаку, и назвала сына Степаном, но пока не своего. Время, проведённое вместе, каждый раз было самым счастливым для членов семьи Жени.

Елена в течение дня периодически заходила к сыну, смотрела, как он выглядит, как за ним ухаживает Анна. Брала его на руки, прижимала к груди, играла с ним, иногда сама меняла ему подгузники и одежду. Но всегда горько вздыхала. То ли из-за аномалии на его тельце, то ли из-за того, что никак не могла вспомнить, от кого она его родила. Не могла понять, почему всё стёрлось из памяти о тех временах, когда она забеременела.

Анна Ивановна не раз рассказывала, когда приезжала домой, что Лена — хорошая мать, занимается сыном, когда у неё бывает свободное время. А Максим — очень забавный мальчик. Иногда он, словно чувствует, что нянька устала, и сам себя развлекает, гулит, смеётся и куда-то смотрит, словно кто-то невидимый его развлекает.

Евгения слушала её и понимала, что это Акулина его забавляет, как и обещала, давая её матери отдохнуть.

Максиму было четыре месяца, когда Жене позвонила Анна Ивановна и сообщила, что его кладут в больницу.

Евгения заволновалась:

— Что с ним случилось?

— Не знаю, Женечка, они не говорят, — ответила та. — На время его пребывания в больнице, меня отпускают домой. Там строгие правила. Лежать с ним может только кто-нибудь из родителей. Завтра я приеду к вам с мамой своим ходом, ждите.

Женя была сама не своя от этой новости, но звонить Андрею не стала. Семь дней она жила в напряжении, волновалась, плохо спала по ночам. Вечером, на восьмой день, услышала разговор матери с ним по телефону и уставилась на неё вопросительным взглядом.

— Через два часа Андрей Иванович заедет за мной. — отчиталась та, когда перестала с ним говорить. — Завтра Максимку выписывают, надо подготовиться к его возвращению.

Евгения боялась, что вечером Андрей позвонит в домофон и предложит Анне Ивановне спуститься вниз. А ей так хотелось узнать всё о состоянии родного сына. Но он поднялся в квартиру сам и сообщил, что внуку удалили лишние соски.

— Хирург сказал, что шовчики сделал аккуратные. Когда заживут, то их не будет видно.

— А без операции нельзя было обойтись? — расстроилась Евгения.

— Нельзя. Леночка сильно страдала по этому поводу. Она даже подругам запретила приходить к нам домой, чтобы они случайно не увидели лишние сосочки. Сейчас настроение у неё стало получше, но есть ещё одна проблема. Она никак не может понять, от кого родила. Вы же заблокировали в её памяти всё, что с ней происходило прежде.

— Я подумаю, что можно будет сделать, не возвращая память о прошлом. — пообещала Евгения.

Нервы у Евгении были на пределе. Дух Акулины давно не общался с ней, исчез, так и не объяснив, для чего понадобилась подмена детей в роддоме. Страшные подозрения закрались в её душу и разъедали изнутри.

— Может, она не собирается возвращать мне сына со временем, а специально избавилась от него, чтобы запутать ведьмака и спасти своего зятя и внука? К тому же наши с Леной мальчики уже привыкли к нам, запомнили, как мам, и будут тосковать, если что… Надо что-то с этим делать! — рассуждала она. — Я больше не могу растить чужого ребёнка.

А тут, как на зло, стали посещать тревожные мысли о Кучнорове.

— Жив ли он или уже ушёл в мир иной? — гадала она. — Хотя, какая разница?

«Живой и мёртвый ведьмак одинаково опасен. Он способен выходить из своего тела и творить то, что ему захочется».

Эти слова своей бабки она хорошо запомнила.

Ей всё время казалось и даже ощущалось физически, что ведьмак ищет её и лезет к ней в голову. Тогда она включала своё дальнее видение, как учил её он, но всё было напрасно. Увидеть его Женя не смогла. Но очень хотела узнать, что с ним произошло после того, как он попал в больницу.

А с ним творились странные вещи. В тот день, когда его доставили в травматологию, он вышел из тела и наблюдал за всем, что происходило вокруг. Видел, как ему делали МРТ, анализы и прочие обследования. Сам заглядывал в их результаты. Подслушивал, о чём говорили врачи. Присутствовал на собственной операции.

Когда его из операционного зала перевезли в реанимацию, вернулся в своё тело, «пошурудил» внутри, оценил его состояние и, поняв, что будет продолжать жить в здравом уме и ходить, снова его покинул, чтобы не видеть, как тело восстанавливается, как им занимаются медики, и чтобы не испытывать с ним вместе пока ещё неизбежные боли. Теперь он был невидимым духом и мог, как угодно перемещаться в пространстве.

Сначала он прилетел на работу, послушал, что там говорят о нём коллеги, затем вернулся домой через замочную скважину и улёгся на кровать. Очень хотелось покоя после всего пережитого. А вечером прибыл в медцентр Екатерины. Ведьма одна проводила сеанс исцеления пожилой женщины, а он сидел в кресле, наблюдал за ней и любовался её немеркнущей красотой, как ему всегда казалась.

Это занятие ему так понравилось, что он решил каждый день прилетать туда, чтобы тайно наблюдать за своей отрадой. Но со следующего дня «его» Катенька уже работала со своей внучкой. А он злорадствовал:

— Одной из вас скоро не станет, но это будешь, Катюша, не ты.

Когда в тринадцатый раз подряд он явился в медцентр, то Евгению в нём не обнаружил. Это его напрягло. Утром следующего дня дух ведьмака метнулся к Жене на работу. Но и там её не было. Тогда он полетел к её дому и увидел, как она садится в микроавтобус.

— Сбежать решила с моим сыном в утробе! — догадался он и не позволил завестись двигателю.

Лишь, когда Женя объяснила, что едет на дачу всей семьёй, поверил ей и отпустил. Две недели не вспоминал о ней, а потом стал наведываться в её квартиру. Просочится сквозь замочную скважину верхнего замка, полетает по пустым комнатам и возвращается домой или в своё тело.

— Обманула, — злился он. — Обвела вокруг пальца! Захотела рожать подальше от меня и не дать мне увидеть сына.