Борис Конофальский - Инквизитор [litres]

Волков поехал в замок, размышляя о многих вопросах, о которых думаю рачительные господа. И во дворе замка он опять увидел Агнес. Она болтала с дворовой девочкой, что была при коровнике. Солдат позвал ее и, войдя в донжон, подвел Агнес к управляющему Крутецу.

– Господин управляющий, эта девица будет мне надобна.

– Хорошо, велю кормить ее, – сразу сказал управляющий.

– Того мне мало. Прошу пошить ей два новых платья. Одно простое и крепкое, второе доброе, как для госпожи. И нижние платья, что бы были. И все что нужно там для девицы. И обувь.

– Деревянную? – Спросил Крутец.

Он не был ни удивлен, ни обескуражен, раз коннетабль просит, значит, так надо. Любое пожелание коннетабля для всех окружающих, и для управляющего тоже, было законом.

– И деревянную, и добрую, кожаную. Такую, как носит служанка госпожи.

– Хорошо, господин коннетабль, – сказал управляющий.

И тут солдат произнес фразу, которая удивила всех присутствующих в донжоне, всех, без исключения, и Крутеца тоже:

– Монах, научи ее грамоте.

– Ее грамоте? – Удивился монах.

– Да, псалмы она запоминает. Может, и грамоту осилит. И счету научи. Она хвалилась, что умная. Может, оно и так.

– Хорошо, господин, – сказал брат Ипполит.

– Сегодня начни, – сказал солдат, подталкивая к монаху девочку.

– Хорошо, господин, – повторил монах всё ещё удивленно.

А Волков полез в кошель и достал оттуда пригоршню меди, кинул ее на стол:

– Купи себе гребень, чепец, мыло и что там еще вам нужно, и помойся вся, а волосы особенно, больше грязная не ходи. Не терплю грязь.

Девочка с открытым ртом сгребла пригоршню меди со стола. От удивления и растерянности она даже не поблагодарила его. Солдат повернулся и, хромая, пошел к барону. Только во дворе девочка догнала его, схватила правую руку, поцеловала и произнесла:

– Спасибо вам, вы господин мой!

– Запомни то, что ты сейчас сказала, – ответил Волков.

Следующим утром он надел лучшую свою одежду, новые сапоги, самую дорогую ламбрийскую кольчугу, и, позвав с собой сержанта и управляющего, поднялся к барону. Тот был удивлён появлением главных своих людей в столь ранний час, но принял их. Волков вышел вперед и встал в трёх шагах от кресла барона и начал с поклоном:

– Господин, наш Карл Фердинанд Тилль барон фон Рютте при сержанте вашем и вашем управляющем я, Яро Фольокф, ваш коннетабль и отставной корпорал и правофланговый гвардии, и охрана штандарта герцога де Приньи спрашиваю вас: Готовы ли вы отдать мне в жёны вашу дочь вашу Хедвигу Тилль в награду за дела мои в земле вашей?

Барон смотрел на солдата с неприязнью, что было для того неожиданностью.

А потом произнёс с раздражением:

– Фолькоф, какого дьявола, что за балаган?

Солдат чуть растерялся и, думая, как ответить, молчал, и сержант с управляющим молчали.

– Вам что, мало моего слова, – продолжал барон,– вы приволокли свидетелей? Я, по-вашему, купчишка, что ли? Вы бы ещё нотариуса притащили бы!

– Всё должно быть по правилам, – всё ещё неуверенно продолжал солдат,– просто я хотел знать отдадите вы мне в жёны Хедвигу Тилль, вашу дочь?

– Да. Говорил же это вам. Как только получите рыцарское достоинство – сразу назначим дату свадьбы.

– Господин мой, – продолжил Волков, он чувствовал себя неловко, но хотел довести дело до конца,– а дадите ли вы в приданное за дочерью своей деревню малую Рютте и весь клин земли, лесов и лугов, что идёт вдоль реки почти до монастыря?

– Да-да, – барон раздражался ещё больше, отвечая, так как будто хотел побыстрее, закончить этот разговор, – всё как обещал, и золото тоже.

– Благодарю вас, господин барон,– солдат низко поклонился.

Они вышли на улицу, Волков перевёл дух, уж больно неприятный получился разговор. Он не мог понять перемены в настроении барона, а перемена несомненна была, с того самого дня как он привёз труп сына барона в замок.

– Я не понял,– заговорил Крутец с заметным удивлением,– синьор наш, даст вам в приданное за дочерью лен? И останется вашим сеньором?

– Нет, – ответил солдат машинально, он думал о своём, – сеньорат на приданное не распространяется.

Сержант изумлённо молчал, глядел то на управляющего, то на коннетабля.

– А когда же вас произведут в кавалеры? – Не отставал Крутец.

– Надеюсь, что в это воскресенье.

– Вон оно как!– Удивлённо сказал сержант. – Поздравляю вас, господин коннетабль.

Дальше сержант и управляющий были ему не нужны, и он без них поднялся в свою башню, откуда прошёл по стене до покоев прекрасной Ядвиги. Потянул за ручку, дверь оказалась незакрытой. Он шагнул в покои, служанка госпожи попыталась преградить ему путь, но он бесцеремонно отодвинул её в сторону.

– Куда? Куда ты? – Шипела служанка, пытаясь его остановить. – Госпожа не одета. Не смей!

Он отшвырнул её как куклу и пошёл в покои.

– Кто там? – Резко и с вызовом крикнула госпожа из-за ширмы.

– Ваш будущий муж,– громко сказал солдат, подходя ближе.

– Муж? – Госпожа словно осеклась, голос её уже не звучал грозно.

А Волков смело зашёл за ширму, где и увидел прекрасную дочь барона. Она была обнажена, только что мылась, она прикрыла наготу, схватив нижнюю рубаху и прижав её к телу.

– Да как вы смеете? – Воскликнула госпожа Хедвига. – Кто вам дал право!

Солдат усмехнулся и смотрел на неё во все глаза, а она была уже не так уверена в себе и в первый раз обращалась к нему на вы.

– Так кто вам дал право врываться ко мне? – Продолжала красавица.

– Ваш отец. Только что при свидетелях он обещал мне вашу руку.

– Вы разглядываете меня как лошадь! – Взвизгнула девушка. – Не смейте смотреть!

– Хорошо. Но после свадьбы я буду разглядывать вас столько, сколько хочу.

Он вышел из-за ширмы.

– Это мы еще посмотрим, – чуть с вызовом сказала Ядвига. – Я потребую от вас отдельной спальни.

– Даже не надейтесь, у нас будет одно ложе.

– Вы пришли, что бы мне сказать об этом? Как храбро! Ещё один ваш подвиг?

– Я пришел сказать, что перед посвящением я еду в монастырь на три дня поститься и молиться. Хочу спросить вас, не желаете ли присоединиться ко мне?

– Вы совсем умом тронулись от свадебных предвкушений? – Насмешливо спросила молодая женщина выглянув из за ширмы..

А служанка зашла за ширму и помогала ей переодеваться. Женщины там захихикали.

– Почему же я тронулся? – Удивился Волков.

Ядвига тем временем вышла из-за ширмы, села в кресло и, уже не стесняясь солдата, подобрала юбки, так, что он мог видеть ее ноги по колено, а служанка села ее обувать.

– Да кто ж пустит молодую женщину в мужской монастырь? – Насмехалась она.

Волков понял, что она права и еще, что она была очень хороша собой. А служанка, обув ее, стала расчесывать ее роскошные волосы.