Питер Джеймс - Призраки прошлого

Что-то блестело в ее руке.

Хью рывком отодвинулся назад, упираясь ладонями в матрас, подтягивая ноги. В безрассудном ужасе, прокатившемся по нему волной, он отодвигался вдоль кровати, скатываясь с нее.

— Привет, — сказала она. — А я принесла тебе стаканчик воды.

Он остановился, сердце его грохотало, сотрясая все тело. Хью с опаской смотрел, как Чарли движется к нему, как лунный свет ярко поблескивает на предмете в ее руке. Когда плотное стекло коснулось его губ и он почувствовал вкус свежей воды, Хью расслабился и стал пить с благодарностью, жадно, как ребенок. А затем Чарли взяла стакан и приблизила к любовнику свои губы.

Они поцеловались, и она игриво откинула голову назад, запустив пальцы в его волосы:

— Ты пахнешь очень мило и свежо. Зубы, что ли, почистил?

Утром они снова занимались любовью, и она ощущала сокрушительный вес Хью, теплую силу мужского тела и щекотание его бородки.

Вглядываясь в его серо-голубые глаза, она почувствовала себя в безопасности. С этим человеком ей было хорошо. За окнами прочирикала птичка. Послышалось лязганье велосипеда мальчика, развозившего газеты. На первом этаже залаял Бен.

— Через минуту я собираюсь выставить тебя вон, — предупредила Чарли.

— Да ну? А почему?

— Скоро сюда явится электрик, да и строители тоже. Ни к чему им видеть тебя здесь…

— А мы встретимся сегодня вечером?

Он перекатился и с усилием приподнялся, отталкиваясь от передней стенки кровати. Она улыбнулась:

— Хорошо.

Его глаза посерьезнели.

— Чарли, а ты не будешь сильно возражать, если я сделаю кое-что?

— И что же именно?

Хью покраснел:

— Ты поняла, что я говорил прошлой ночью об этих пограничных геомагнитных линиях… о перекрестках силы?

Она молчала.

— Я… послушай, в этом доме творится что-то странное… Здесь какая-то непонятная атмосфера… — Он улыбнулся, но улыбке не удалось скрыть беспокойство, внезапно проступившее на его лице. — Я думаю, что тут имеется какая-то аномалия, которая и вызывает проблемы с электричеством.

— Но почему это проявилось только сейчас, а раньше все было нормально?

— Тебе это неизвестно. Твоя предшественница была совершенно чокнутой, и она, возможно, просто знать не знала об этих проблемах.

— Или, может быть, они-то и свели ее с ума.

— При стандартном осмотре нельзя выявить эти линии, мало кто из геодезистов в них верит, а многие об этом даже не слышали. Но я знаю одного человека, который буквально бредит этими вещами и который, может быть… — Его голос стих.

— Я считала, что ты и сам специалист в этом вопросе.

— Я знаю о линиях немного, а вот он…

— Что он?

Хью выглядел смущенным.

— Видишь ли, этот мой знакомый… ну, ты бы назвала его экстрасенсом.

— Экстрасенсом… Что ты хочешь этим сказать?

— Ну, вообще-то, он вроде меня, только там, где я ищу научное объяснение, он находит, скажем так, несколько иное.

Чарли нахмурилась. Хью говорил уклончиво, и она забеспокоилась:

— Если ты хочешь его сюда позвать, то я не согласна.

Он поднял прядь волос и поцеловал ее в лоб:

— Я думаю, что кто-нибудь, разбирающийся в таких вещах, непременно должен взглянуть. Мне кажется, тебе не следует оставаться здесь в одиночестве.

— Но иного выхода нет, — сказала она.

— Ты можешь пока пожить у меня. Я уверен, что смогу уговорить его заглянуть сюда через денек-другой.

— Этого твоего экстрасенса?

— Да.

У нее возникло ощущение чего-то неотвратимого, словно грозовая туча нависла над головой. Том, Виола, Джиббон, Перегрин, этот терьер…

Предательство. Всего несколько минут назад ей было так хорошо…

— Да зачем он нам тут нужен?

— Пусть осмотрит дом и все тебе расскажет.

Она куснула жесткую кожу пониже ногтя большого пальца и посмотрела на туалетный столик. Там в верхнем ящике справа, в дальнем углу, хранился в жестянке медальон в форме сердечка.

— Что именно он мне расскажет?

— Мой приятель определит, что происходит в доме, — пояснил Хью. — Нет ли здесь каких-либо потусторонних сил.

Чарли припарковалась у площадки с картинами уличных художников, под стенами замка, и двинулась пешком вверх по Хай-стрит. У дорожного знака-карты, на котором были обозначены все общественные учреждения, кроме того, которое ей было нужно, она остановилась.

Какой-то мужчина в ладно скроенном костюме широкими шагами проворно шел ей навстречу, размахивая плотно свернутым зонтиком, несмотря на моросящий дождик. Чарли решила обратиться к нему.

— Регистрационная служба графства? — любезно переспросил он, поворачиваясь на каблуках с металлическими набойками. — Вон туда, до самого верха, потом надо повернуть направо, а там уже идите до самого конца. Это в бывшей солодовне… у них там еще дверь голубого цвета.

Миновав сводчатый проход, который вывел ее на тихую улицу, Чарли взобралась на крутой, вымощенный булыжником холм. За несколькими хорошо сохранившимися зданиями в георгианском стиле, выстроенными из красного кирпича, высоко вверх вздымался замок. Пытаясь разобраться в собственных мыслях, она внезапно испугалась. Ей стало страшно идти дальше. Ведь в случае…

В случае, если она обнаружит…

Мелкий дождичек усиливался. Одна часть ее существа хотела вернуться назад, к автомобильной стоянке, и забыть о Регистрационной службе. А другая заставляла Чарли двигаться все дальше, преодолевая сопротивление ветра.

А вот и бывшая солодовня с высокой крышей и голубой дверью. Медная вывеска гласила: «Совет графства Восточный Суссекс. Регистрационная служба».

В небольшом вестибюле пахло полировкой для мебели и мокрыми зонтами. Какая-то жизнерадостная девица сидела за столиком перед огромным, от пола до потолка, стеллажом с наклейкой «Смерти, 1745–1803 гг.». Он был заставлен переплетенными в кожу томами.

— Простите, где можно найти записи о погребениях при церкви Всех Святых в Элмвуде?

— В комнате номер три. Идите прямо вперед, а затем поднимитесь по лестнице.

Комната номер три занимала едва ли не все пространство под крышей здания. Это была продолговатая мансарда с маленькими слуховыми окнами и яркими лампами дневного света. Справа низкая стойка, а слева — металлические стеллажи, на которых располагались картотека с алфавитным указателем и ряд коробок с микрофильмами. Унылого вида столы и стулья заполняли остальную часть комнаты.

Было утро, всего половина десятого, и Чарли удивилась, сколько людей здесь уже собралось. В помещении царила обстановка деловой суеты. Люди прокручивали микрофильмы, перелистывали подшивки старых газет, разворачивали пожелтевшие архитектурные планы, делали торопливые записи. В дальнем конце мансарды группа студентов теснилась вокруг женщины, которая приглушенным голосом что-то с энтузиазмом им рассказывала.