Тим Каррэн - Биоугроза

Table of Contents

Биоугроза

Пролог

ЯНГСТАУН, ШТ. ОГАЙО

1

2

3

4

5

6

7

8

9

10

11

12

13

КЛИВЛЕНД, ШТ. ОГАЙО

1

2

3

4

5

6

7

8

9

10

11

12

13

14

15

16

ЭЛКХАРТ, ШТ. ИНДИАНА

1

2

3

4

5

6

САУЗ-БЕНД, ШТ. ИНДИАНА

1

2

3

4

5

6

ГЭРИ, ШТ. ИНДИАНА

1

2

3

4

5

6

7

8

9

10

11

12

13

14

15

16

17

18

19

20

21

22

23

24

25

26

ДЕ-МОЙН, ШТ. АЙОВА

1

2

3

4

5

6

7

8

9

10

11

12

13

14

15

БИТТЕР-КРИК, ШТ. НЕБРАСКА

1

2

3

4

5

6

7

8

9

10

11

12

13

14

15

16

17

Биоугроза

Пролог

ЯНГСТАУН, ШТ. ОГАЙО

1

2

3

4

5

6

7

8

9

10

11

12

13

КЛИВЛЕНД, ШТ. ОГАЙО

1

2

3

4

5

6

7

8

9

10

11

12

13

14

15

16

ЭЛКХАРТ, ШТ. ИНДИАНА

1

2

3

4

5

6

САУЗ-БЕНД, ШТ. ИНДИАНА

1

2

3

4

5

6

ГЭРИ, ШТ. ИНДИАНА

1

2

3

4

5

6

7

8

9

10

11

12

13

14

15

16

17

18

19

20

21

22

23

24

25

26

ДЕ-МОЙН, ШТ. АЙОВА

1

2

3

4

5

6

7

8

9

10

11

12

13

14

15

БИТТЕР-КРИК, ШТ. НЕБРАСКА

1

2

3

4

5

6

7

8

9

10

11

12

13

14

15

16

17

Биоугроза

И совершай всесожжения твои, мясо и кровь, на жертвеннике Господа, Бога твоего.

Книга Второзакония, глава 12, стих 27

Пролог

Когда в четверг, 17-ого октября, наступил конец света, все принялись слепо метаться, в ужасе крича, что это, наконец, свершилось. Что Армагеддон, наконец, пал на головы сыновей и дочерей человеческих. Оптимисты были глубоко потрясены. Пессимисты обрели подтверждение своим страхам. Верующие заявили, что пришло время Вознесения. И пока они ждали, когда Иисус призовет их в царствие небесное, остальные сосредоточились на выживании.

Что было не так-то просто, если учитывать радиацию.

А еще мародерствующих ополченцев.

Кочующих бандитов.

Национальную гвардию и спецотряды полиции, в чьих обязанности входило бороться и с теми, и другим. По всей стране было введено военное положение. Людей расстреливали на улицах. Насиловали. Убивали. Грабили. И этому не было видно конца.

Но что самое страшное, к концу первой недели - за семь дней до Хэллоуина - на землю, как и предсказывали теоретики, опустилась ядерная зима. В атмосферу было выброшено столько пыли и мусора, что солнце не показывалось почти месяц. Все это время царствовали абсолютный мрак и мороз. А еще снег. Он валил неделями напролет. Никто никогда не узнает, сколько людей погибло за эти страшные дни и ночи.

На Среднем Западе, выжившие - закаленные северяне - справлялись с холодом, как и в любую другую зиму - жгли дерево. Собирали печи на гранулированном топливе, керосиновые нагреватели, все, что давало тепло.

А потом снова выглянуло солнце.

Первую пару недель оно больше походило на призрак. Но когда с дождем на землю вернулись мусор и пыль - большей частью зараженные смертоносной радиацией, солнце восстановило свой привычный цикл. По-прежнему было холодно, хотя и не так, как раньше. По крайней мере, не было уже той кромешной, круглосуточной тьмы.

К концу декабря по стране распространилась странная жара, снег растаял и пришли дожди. Инфекции, ранее сдерживаемые холодом, словно проснулись от зимней спячки. Эпидемии бушевали повсюду, кося и без того поредевшее гражданское население.

Но некоторые из нас остались в живых.

И вот как нам это удалось.

ЯНГСТАУН, ШТ. ОГАЙО 1

Когда я закрываю глаза, я чувствую запах Янгстауна.

Разве не странно? Я вырос там, играл в школьной футбольной команде ("Вперед, Синие Дьяволы!"). Работал там, женился... Но теперь, после всего этого, я помню лишь его запах.

Всепроникающий запах тлена и нечистот.

Он заползает в нос, спускается в живот, поэтому даже с закрытыми глазами ты знаешь, что находишься в городе. Запах гниющего мусора и горящего дерева, топливного масла и непогребенных мертвецов. Еще тогда я понял, что нужно было набрать его в бутылку и поставить на полку. На тот случай, если все когда-либо вернется на круги своя. И всякий раз, в часы уныния, я смогу открыть пробку и вдохнуть его. А потом сказать себе, да, может, жизнь и дерьмо, но сейчас хотя бы не пахнет, как в Янгстауне.

2

У моей жены было две напасти - лучевая болезнь и холера. Первую она подхватила от радиоактивных осадков, пришедших с дождями, неделями заливавшими город. Они затопляли улицы, засоряли канализацию, и загрязненные сточные воды устремлялись во дворы и дома. Холеру она получила, поскольку все водные запасы города были заражены, а сама она - как и многие другие - была ослаблена лучевой болезнью.

Смысла везти ее к врачу не было, поскольку больницы были переполнены больными и умирающими, коридоры забиты людьми, ждущими лечения. Больничные печи работали без перерыва. Зараженная одежда, отходы, биологические жидкости, трупы - все скармливалось огню. Система здравоохранения штата Огайо - как и всей страны - оказалась бессильной перед натиском инфицированных. Она попросту не справлялась с таким количеством.

Не была к этому готова.

А с дефицитом лекарств и медикаментов - заводы по всей стране закрывались, торговля застопорилась - медицинского обслуживания на всех не хватало. Да и сам персонал зачастую заражался в процессе лечения.

Теперь вы понимаете ситуацию.

И если радиоактивные осадки уже серьезно подкосили здоровье Шелли, то холера вбила последний гвоздь в ее гроб. Я мыл ее, лечил, кормил, не отходил от нее долгими темными ночами.

Холера - мерзкая штука.

Рвота и диарея, болезненные спазмы и обезвоживание, лихорадка и бред. Ничего хорошего. Я лечил ее так, как сказали мне в больнице и тем, что мне дали. Следил, чтобы она пила много жидкости. Растворял в воде пакетики с натрием, калием, глюкозой и хлоридом и давал ей. Колол ей антибиотики - тетрациклин, ампициллин, хлорамфеникол. Но чаще всего, просто обнимал ее и утешал, в то время как что-то внутри меня - возможно, вера и надежда - увядало и чернело, словно цветочные лепестки на полу склепа.

Это было ужасно.

Я постоянно вспоминал, как еще в августе мы отдыхали в Чесапикском заливе, на Смит Айленде, и все было хорошо, даже очень. Ярко светило солнце, вода искрилась, а я натирал ей спину маслом для загара. Кожа у нее была бронзового цвета, а глаза - темно-синими, как Карибское море. Ночью мы занимались любовью, днем валялись на пляже, по вечерам ели моллюсков.

А шесть месяцев спустя она в судорогах умерла у меня на руках.

Несколько дней я не отходил от ее трупа.