Андрей Дашков - Кукла

– Вам ведь понравилось, правда? – спросил он с нескрываемой надеждой, наклонившись к самому ее лицу и обдав его горячим дыханием. Кристина почувствовала внезапное отвращение, вскочила на ноги и направилась к почти уже освободившемуся выходу. Человек в белом отшатнулся и крикнул ей вслед:

– Приходите завтра!

Кристина не обернулась. Странно, что он мог подумать, будто ей захочется пойти еще раз в этот скучный балаган.

Но прошли сутки. И следующим вечером Кристина стояла у окошка театральной кассы.

Спустя два дня после случая в парке Кристина возвращалась с ребенком домой. Они провели вечер у одной из ее знакомых. Кристина выпила и сейчас ощущала себя немного навеселе. Ребенок тоже был странно возбужден и все время смеялся. Кристине приходилось сдерживать его.

Войдя в коридор, она сбросила туфли и заставила ребенка раздеться, а сама прошла в комнату и зажгла свет. И тут же испуганно вскрикнула. В кресле, стоявшем в углу, сидела большая розовая кукла. Кукла была раздета, пластмассовые руки и ноги торчали в стороны, бесполое тело опиралось о спинку кресла, голова немного неестественным образом наклонялась вперед.

Кристине стало страшно. Она настороженно обошла квартиру, еле сдерживаясь, чтобы не позвать кого-нибудь из соседей. Конечно же, в квартире никого не было, да и не могло быть. Все осталось по-прежнему, за исключением этой проклятой куклы…

Тем временем в комнате появился ребенок и с радостным криком бросился к вожделенной игрушке. Но Кристина опередила его. Она схватила куклу за волосы и подняла высоко над собой.

Ребенок закричал.

В каком-то трансе Кристина рассматривала куклу. Та была не новой, кое-где потертой, два пластмассовых раскрашенных глаза были полузакрыты веками с длинными ресницами, жесткие волосы какого-то неопределенного цвета кольцами закручивались на голове.

Суеверный ужас вызывало у Кристины только само появление этой куклы в ее квартире. Если это шутка или розыгрыш, то кто был способен на такую шутку? И ведь для этого еще нужно было все-таки проникнуть через запертую дверь! Не говоря уже о том, что никто, кроме, может быть, одного человека, не знал о ее маленькой жутковатой тайне – причине того, что среди игрушек ее ребенка не было кукол…

А ребенок исходил криком. Кристина очнулась, швырнула куклу в коридор, схватила ребенка, усадила на диван и принялась, как могла, успокаивать его, держа за руки. Она говорила что-то о чужих игрушках, которые они, конечно же, не могут взять, о том, сколько разных интересных штук существует в мире, о завтрашних прогулках, но все было тщетно. Ребенок был по-детски упрям и безутешен. Осознав бесплодность своих усилий, Кристина оттолкнула его, схватила куклу и, набросив пальто, выбежала во двор.

Контейнеры для мусора, стоявшие около глухой кирпичной стены, были наполовину пусты. Она бросила чертову куклу в один из них и прикрыла контейнер металлической крышкой. Потом постояла немного, глядя на луну, плывущую над крышами. Из окон ее квартиры доносился тихий плач ребенка. Кристина нащупала в кармане давно забытую пачку сигарет, достала одну и закурила. Впервые за много-много дней.

Страх свил себе гнездо где-то в глубине ее существа и с тех пор уже не покидал ее.

После четвертого спектакля, который посмотрела Кристина, человек в белом пригласил ее на прогулку. Сейчас она уже не помнила ни того, где именно они тогда были, ни того, о чем говорили. Теперь она даже смутно помнила его лицо. Но в те дни они видели друг друга почти каждый вечер.

Гастроли театра продолжались два месяца, ее новый друг готовился к отъезду и к концу второго месяца Кристина оказалась с ним в постели.

Порой она не могла понять, как такое могло произойти. Но те два месяца были похожи на безрадостный, в общем-то, сон, в котором события текут вяло, все зыбко и происходит словно не с тобой. Отчетливо она помнила лишь кошмар их последней ночи…

Вечером, когда они сидели в кафе, он вдруг сказал, приблизив свое лицо к ее лицу и снова обдав ее слишком горячим дыханием:

– Если у тебя будет ребенок, пусть он никогда не прикасается к куклам!

Эта нелепая фраза была сказана убежденным и мрачным тоном, со странной гримасой, которую Кристина разглядела в полумраке. Почему-то она запомнила эти слова навсегда. Он увидел, что сказанное дошло до самой глубины ее существа и удовлетворенно улыбнулся. То ли от игры света и теней, то ли еще отчего, Кристине этот оскал показался настолько зловещим, что она невольно вздрогнула.

Никогда после она не могла объяснить самой себе, почему это необъяснимое требование так поразило ее и так врезалось в память. Но предчувствие того, что непослушание повлечет за собой что-то очень нехорошее, было настолько сильным, что с тех пор она всегда неукоснительно следовала приказу.

По той же причине ее ребенок большую часть времени проводил у одинокой вдовы, которой Кристина платила за это из своих скромных средств. Женщине была строго запрещена только одна вещь – давать ребенку играть с куклами.

…После кафе они отправились домой к Кристине. Она уснула в полночь и во сне ей вдруг стало душно и нестерпимо тяжело. Она вся напряглась, желая сбросить с себя эту тяжесть, а когда проснулась в холодном поту, то с ужасом обнаружила, что на ней что-то лежит, – именно «что-то», большое, как человек, но слишком холодное и куда более легкое. Дрожащей рукой Кристина дотянулась до кнопки и включила торшер, стоявший у кровати. При свете, который показался ей ослепительным, она увидела, что ее придавила огромная кукла мужчины из гладкой розовой пластмассы с застывшей улыбкой на неживом лице.

Со страшным криком, теряя сознание, Кристина оттолкнула куклу от себя и та упала куда-то вниз, но перед тем, как все вокруг померкло, она успела заметить, что кукла является точной копией мужчины абсолютно во всем, до мельчайших деталей…

Когда Кристина проснулась утром, в квартире никого не было. Человек в белом, видимо, уехал ночью. Кристина так никогда и не узнала, приснилось ли ей все то, что произошло, был ли это кошмар, навеянный пьесами заезжего театра и разговорами о куклах, галлюцинация или же странная необъяснимая реальность.

Спустя несколько дней все случившееся стало казаться далеким и не слишком важным, а потом уже не было смысла думать об этом.

Еще через месяц Кристина почувствовала, что беременна, и неделю не испытывала ничего, кроме смятения и страха. Она не знала, что делать, а потом решила – почему бы и нет? И все, вроде бы, стало проще. Но только на некоторое время.

О своих отношениях с владельцем кукольного театра Кристина вспоминала редко. Его она никогда больше не видела…

Утром контейнеры с мусором вывезли и Кристина вздохнула с облегчением, наблюдая в окно за поблескивающими в тумане красными фонарями удаляющегося грузовика.