Соня Фрейм - Не потревожим зла

— Понимаю.

Танатос протянул руку и сочувствующе коснулся ее пальцев. Но в его глазах мелькнула какая-то хитринка.

— Тогда мы будем жить дальше, — успокаивающим эхом произнес он, — и быть благодарными за то, что провели удивительное время в этом странном доме. Сохраните этот мир невыплаканной печали. Его стоит сберечь на всю жизнь. Вы спрашивали себя всегда, почему другие счастливы, а вы вынуждены, стиснув зубы, учить эти жестокие уроки. Потому что вы можете их выучить, они вам по плечу. После вы станете великим мастером жизни и смерти и мы с вами будем делать нашу тонкую работу — двигать время. А пока живите так, как он вам завещал, — не зная печали и потерь.

Она смотрела в его черные глаза, в которых зрачки сливались с радужкой, и чувствовала, как стекленеет ее собственный взор. Его рука обрела свинцовую тяжесть. Это был почти гипноз. Голос Танатоса закрался в самые сокровенные глубины ее души и навел там порядок.

Тяжело кивнув, она встала. Собственное тело казалось чужим после этого долгого разговора. Танатос тоже приподнялся и протянул ей сложенный лист бумаги.

— Что это? — спросила она, переводя взгляд.

— Это… письмо, — с небольшой заминкой произнес он, — вам от Люка. Первое и последнее письмо с того света. Он не отставал даже после смерти, и мне приходится передать весточку против правил. Или потому, что вы оба мне глубоко симпатичны и жаль, что у вас разные дороги. Считайте мое посредничество своего рода извинением. Я снова говорю вам до свидания, Алиса. Даю вам время, о котором вы просите. Помните, что мы должны увидеться. Когда — зависит от вашего решения.

Засунув записку в карман плаща, Алиса без лишних слов покинула дом Люка Янсена. И теперь действительно навсегда. Танатос остался позади, в потоке света, провожая ее напряженным взглядом.

Люк же все это время стоял в проходе и следил за их беседой. Но на его плечо вдруг легла чья-то рука, и он обернулся. Это был Дэвид. Он мягко улыбнулся ему и потянул за собой.

— Надо идти, Люк.

Тот медленно кивнул, и оба скрылись в тенях дома.

Теперь ему и впрямь пора.

«Вот и все, Алиса. Я умер. Не знаю, что добавить. Говорят, я скоро отправлюсь домой, но понятия не имею, где это. Танатос обещал поработать почтовым голубем, и это последняя возможность что-то тебе сказать. Пока я еще чего-то хочу. Пока еще не отпустил тебя.

Я мог бы начать это письмо как сказку. Ты же так их любишь.

В начале было обещание, которое не сдержали.

В начале был темный дом, в котором жил король всех печалей.

В начале были двое.

Но до них была смерть. Она и начала эту игру. Только она ли ее закончит?

Знаешь, у меня была безумная мысль во время нашей последней встречи — попросить тебя умереть вместе со мной. Тогда мы обманули бы самого Жнеца, у которого, оказывается, большие планы на тебя. Я рад, что не озвучил этого.

По правде, я пишу, чтобы дать тебе ответ на вопрос, который ты никогда не задавала: почему я начал нашу переписку, ведь знал, что умру, и наша случайная любовь оставит больше боли, чем счастья. Но из любопытства я прочитал твое письмо Якобу, и твоя искренность, непритворная печаль и преданность изменили мой мир. До сих пор не понимаю как. Но что-то пошло иначе.

Я прочитал все твои письма, выучил почти каждое наизусть, а затем написал тебе, не особенно задумываясь о правильности своего поступка. Это можно счесть дурацким флиртом или даже тонким извращением.

На самом деле больше всего на свете я хотел, чтобы ты себя простила за то, чего не сделала, или, наоборот, позволила себе слишком много, но лишь бы прекратила наказывать себя за Якоба.

Поэтому я начал тебе писать. Я не мог оставить тебя рядом с его могилой.

Хотел бы я, чтобы все вышло иначе, чтобы ты не узнала моих скверных тайн и этого горя, не учила и малопонятные уроки о жизни и смерти. Но так уж вышло. Мы пробовали любить, не потревожив зла. Немного у нас получилось.

За тобой стоят Менахем и Танатос, и мы всего лишь пешки на их доске. Но нашу историю они не проживут и на фресках ее не нарисуют. И это значит, что есть вещи, которые принадлежат только нам.

Пусть однажды мы обязательно увидимся вновь. А все самое лучшее, что у меня было, навсегда останется с тобой».

Блэкворк — стиль татуирования, в котором доминирующим является черный цвет.

Брэндон Ли — известный актер, погибший при съемках фильма «Ворон».

De profundis (лат.) — из глубины, из бездны.

Бела Лугоши — американский актер венгерского происхождения, известный по роли графа Дракулы в одноименном фильме 1931 года.

London After Midnight («Лондон после полуночи») — американский немой художественный фильм ужасов, а также название группы в жанре готик-рок.

Александр Маккуин — английский дизайнер модной одежды.

Кристиан Лабутен — французский дизайнер обуви.

Interview — популярный журнал, основанный художником Энди Уорхолом.

Все, что я любил, я любил в одиночестве.

«Вэ-Гэ» (WG) — сокращение от Wohngemeinschaft (нем.) — жилье сообща; форма аренды квартиры или дома вместе с другими людьми.

От английского to shuffle (перемешивать) — функция перемешивания песен в музыкальных плеерах.

Ты — ноль.

Насилуй, насилуй, насилуй Персефону.

Альсекко — тип настенной живописи, выполняемой, в отличие от фрески, по сухой штукатурке.

Альбертус Пиктор — шведский художник времен позднего Средневековья, известный настенной росписью в шведских церквях, чьи фрески сохранились по сей день.