Катрина Кейнс - Итан слушает [litres]

Итан Окделл обнаружил себя на углу улицы Кирхе, у старого фонтана, изображающего битву грифона с огромной змеей. Власти города нашли статую на болотах, она неплохо сохранилась для своего запредельного возраста и теперь украшала собой маленькую площадь перед церковью Святого Петра.

В руках Окделл почему-то держал моток магнитной ленты из аудиокассет. В детстве он сотворил кучу разных фигурок, используя подручные материалы – в том числе и старые кассеты. Глядя на пленку, Итан чувствовал себя так же, как тогда, немного всемогущим и очень счастливым.

Он уже не помнил, что заставило его швырнуть моток прямо в фонтан.

Бригадир сидел на крыше, самой высокой, которую только смог найти. В Мэпллэйре это оказалась колокольня, и факт, что она давно сгорела, нисколько ему не помешал. Призрачный силуэт деревянного здания с огромным серебряным колоколом все еще висел в воздухе, и забраться на него было делом двух минут. Немного мешал главный атрибут Бригадира, но с этим ничего нельзя было поделать: часть своей сущности приходилось таскать постоянно. Ведь это самое страшное – забыть, кто ты на самом деле. Любой Бригадир не был изначально Бригадиром – и в знании этом его настоящая сила.

Туман шоссе номер двадцать девять довольно заурчал и выплюнул на соседнюю дорогу пустые машины, – полицейские Мэпллэйра привыкли их подбирать. Стайки Игнес Фатуи выглядели отсюда, сверху, словно кучка светофоров, разрешающих проезд. Один из них сейчас как раз вел домой офицера полиции. Маленький район городка – возле парка – залило красной краской. Впрочем, последнее могло быть и простой игрой воображения.

Когда приходишь говорить правду, – лучше всего начать с тех, кто ее уже знает. Церквушка, в которой наверняка не было пола, как раз для этого подходила. Бригадир поправил пальто, заправил штаны в сапоги и спрыгнул с колокольни.

Колокол пробил один раз. Игра началась.

– Собрала?

« Да, все до последней капли ».

Голос Королевы звучал прямо в голове – и эхом отдавался от стен церкви Святого Петра. Удивительное создание. Впрочем, как и многие в этом городе.

Широкоплечая женщина, одетая в черное платье с кружевным передником, подошла к большой чаше в углу зала. Темная поверхность чего-то, что заполняло эту чашу до краев, сильно бурлила и пенилась. Хороший получился год.

– Ты молодец. – Женщина протянула к Королеве руку. Бряцнули многочисленные металлические браслеты. Их приходилось носить, чтобы сдерживать рвущуюся наружу силу.

Сердца, в которых умирала любовь, приобретали одно удивительное свойство: они способны были создать настоящее чувство. Такая вот противоречивая шалость бытия. И теперь этих сердец наконец собрали достаточно. Если бы Королева не заблудилась в паутине последнего страха, страха ее жертв, все бы закончилось намного раньше. Как же кстати появился этот серый мальчик…

Маленькое красное существо с янтарно-оранжевыми глазами заурчало и потянулось вперед всеми щупальцами.

– Ты молодец, сестренка… – повторила женщина в черном и убрала с лица прядку вьющихся темных волос. – Теперь мы будем в безопасности.

Ноги сами привели Итана в парк. Сначала он честно пытался добраться туда, где потерял Кэйлин, но что-то внутри вдруг шепнуло: « Ты должен быть именно здесь ». Волноваться же за мертвого джинна было бы даже глупо, – если бы Окделл не помнил, где очнулся сам после попытки выследить багровые тени. И эта Королева … Ее не оказалось рядом, когда Итан очнулся у фонтана, но, как она и обещала, выход он нашел. Правда, совершенно забыл, как именно ему это удалось.

Окделл всегда старался не пить: однажды попробовав пиво, он понял, что такие развлечения явно не для него. К тому же тетя Сара была замечательным примером человека, живущего полноценно и без спиртного. Но сейчас в голове тяжелыми пластами оседал туман, – такой вполне мог вызвать алкоголь – и Итан уже не был так в себе уверен. То ли винить во всем Королеву, то ли тени, то ли сон – ведь оставалась вероятность, что все происходит не наяву. По крайней мере, он очень надеялся на эту вероятность.

Ясная погода, жужжащие пчелки и радостное кряканье уток на пруду никак не вязались с мрачной подворотней и коралловыми архитектурными безумствами, сквозь которые пришлось продираться. В воздухе парил светоносный ореол, какой бывает только поздней весной или ранним летом, когда солнце тает, как расплавленное золото. На деревьях прямо над Итаном пели птички. Еще никогда Окделл не чувствовал себя таким чужим на этом празднике жизни. Он словно осквернял собой всю тишь и благодать – заявился сюда в изодранной одежде, с мутной головой и… О, боже, даже без очков. Первая же встреченная мама с коляской припустит от него бежать. И Итану очень повезет, если на бегу она не вызовет какую-нибудь необходимую в подобной ситуации службу.

Надо же было оставить розовый подарок Кэйлин дома! Итан не доверял мобильным телефонам, но не признать их полезности не мог. Если бы у него была возможность позвонить Кэй, он бы перестал беспокоиться. Хотя бы чуть-чуть.

– Итан? Итан!

Если бы не чья-то рука, схватившая Окделла за шиворот, он бы тут же ухнул за ограждение, прямо в утиный прудик, и распугал бы всех птиц.

– Ты чего тут делаешь? – Итана развернули, и он сполз по бетонной стеночке прямо на парковую дорожку. Пришлось поскорее прикрыть глаза – главное, не дать никому увидеть эти чертовы выбеленные зрачки и полнейшее отсутствие радужек.

– Ты… В порядке?

– Милый, пошли отсюда, он же пьян!..

– Подожди, я его знаю.

Итан отнял руку от лица. Над ним стояли Брайан и Лиз Ольсен. Та самая, на поиски которой они с Кэй и отправились. И что хуже всего, – под каблучками Лиз бурлили красными раскаленными красками живые тени.

Настоящая любовь. Ха. Ха. И еще трижды «ха».

Бригадиры ведали многое, многое повидали, прожили столько жизней, что хватило бы и божеству. И они знали, что встретить настоящую любовь сложнее, чем найти самого себя. Наверное, именно поэтому почти все Бригадиры были мужчинами. Женщины же – даже самые могущественные – продолжали верить и искать. В старых сказках, в заброшенных замках, в пробуждающих поцелуях, в каплях яда на губах влюбленных, в своих и чужих сердцах… Царица-Над-Улицами подошла к проблеме практически буквально. И, несмотря на жестокость действий, у нее кое-что получилось.

Ее собственное сердце так разрослось, что теперь совершенно свободно стояло рядом, шевелило щупальцами и сверкало оранжевыми глазами. В тех местах, где маслянистое красное тело касалось пола, от плит шел пар. Горячее сердце, молодое. Не Данко, конечно, – силой солнца тут и не пахло, Бригадир бы заметил. Зато в воздухе витала другая сила, терпкая, с горчинкой, пьянящая. Такую вполне можно было считать если не настоящей, то почти настоящей любовью.