Андрей Дашков - Странствие Сенора

– Узнаешь? – спросил Четвероногий Бог, повернув к нему свое лицо, напоминавшее чисто выбритую морду хищного зверя. Желтые глаза без зрачков казались окнами в искаженный безумием мир.

…Возможно, это действительно были Сущности, заколдованные Древним Мечом. Герцог Мертвая Кожа был потрясен таким предположением и заодно своим теперешним бессилием. Когда-то он, жалкий слепец, обладал могуществом, сравнимым с могуществом Шакала, и вот оказался всего лишь его ничтожным рабом. Мысль об этом была нестерпима.

– …Здесь семьдесят семь Превращенных, – продолжал Шакал, указывая когтистой рукой вдоль ряда статуй. – Хотелось бы иметь полное собрание. Когда-нибудь ты доставишь мне еще одного – я увидел это в Ледяном Зеркале Пророчеств. А сейчас я приготовил для тебя нечто особенное.

Они переместились в соседний ряд, и Четвероногий Бог остановился возле одной из статуй. Ледяная оболочка искажала контуры человеческой фигуры, поэтому Холодный Затылок не сразу узнал ту, которая была заключена внутри волшебной тюрьмы. Под слоем темного льда лицо казалось лиловым, а его черты – расплывшимися и неопределенными.

Сенор не раз замечал, что лица людей неуловимо меняются после смерти и бывает особенно трудно узнать их в первое, исчезающе краткое мгновение… ЭТО лицо оставалось чужим. Он видел только посмертную маску женщины по имени Истар.

Он долго рассматривал глубокие фиолетовые впадины ее глазниц; четко обрисованные темные губы; густые волосы, пронизавшие лед тысячами черных трещин; кожу, казавшуюся неестественно гладкой…

Его взяла оторопь. Это чувство, подобное мистическому страху, от которого слабели ноги, он испытывал нечасто: в кобарском могильнике, в Доме Над Океаном и вот теперь здесь, в Обители Бога На Четырех Ногах.

Страх заглушил даже боль утраты, и страх же выдавил из его души остатки ненависти. Во мраке бессознательного давным-давно был зачат плод, о существовании которого Сенор даже не подозревал. Теперь этот плод вызрел и искал путь вовне.

Обманчивая вкрадчивость Шакала почти заставила герцога забыть о жутком и необратимом преображении, которое ожидало его самого. Однако нечто чужеродное внутри мозга и тела уже действовало, и от этого он ощущал себя тупой скотиной, которая, не сопротивляясь, бредет на убой.

В какой-то момент он подумал о Зеркалах Короля Жезлов. Множество гигантских зеркал, отражавших фиолетовое свечение льдов, постоянно напоминало об амулете, но опустошенное сознание Сенора долгое время ускользало от этих намеков. Теперь часть украденной сущности Короля Жезлов просыпалась в Человеке Безымянного Пальца и кричала о том, что не все еще потеряно, искушая его утратившую надежду душу…

Темные силы амулета захватили власть над ним, намертво и в равной степени привязав друг к другу обладателя и обладаемое. Теперь все, происходившее до сих пор, предстало перед Сенором в новом свете. Гибель Короля Жезлов в ручье Космического Яда уже не казалась счастливым избавлением – тем более что у трупа было лицо Незавершенного, – а помощь Сдалерна, возможно, вовсе не являлась благодеянием.

Холодный Затылок окончательно ощутил себя живым орудием (прозревшим орудием!), направленным против Бога На Четырех Ногах, и сейчас он начал действовать, целиком подчинившись чужому могуществу, неведомой и слишком отдаленной для человеческого понимания цели.

Дальнейшее произошло слишком быстро, чтобы сам Незавершенный или даже Шакал могли воспрепятствовать этому. Выпущенные на свободу магические силы амулета изменили течение времени в небольшой части Ледяной Обители, но вмешательства оказалось достаточно, чтобы призвать помощь из другого мира.

Рука Сенора извлекла амулет из-под одежды, и пальцы принялись сами собою складывать сверкающие осколки зеркал, которые вращались по материальным орбитам из золотых проволоки и нитей. Никогда раньше ему не удавалось сделать это – настолько сложными были сами пересекающиеся орбиты и настолько непостижимым казался механизм их взаимодействия, – но сейчас осколки чудесным образом соединились в два обращенных друг к другу зеркала, в каждом из которых отразился бесконечный сужающийся туннель самоповторений.

Холодный Затылок бросил быстрый взгляд на Шакала, оставшегося в замедленном времени и парализованного этим изгнанием. Бог На Четырех Ногах был выведен из игры…

Вдруг оба зеркала в руках герцога перестали отражать свет. Каждое стало окном в другой мир. Из глубины двух потемневших туннелей приближалось нечто. Сенор видел его лишь одно мгновение; оно было непереносимо ужасным, и он отвел взгляд… Кроме того, что-то неуловимо изменилось вокруг. Холодный Затылок огляделся по сторонам, еще не понимая, какие последствия грядут.

Потом он осознал, что уже не видит отражений и в многочисленных зеркалах дворца. Их гладкие поверхности несколько мгновений оставались непроницаемо темными, как первозданная пустота, а затем внутри границ, очертивших плоскости зеркал, возникли ландшафты, которые не имели ничего общего с Ледяной Обителью. Уже не окна, а врата в иной мир были открыты магией амулета, и этот мир оказался одновременно отталкивающим и завораживающим…

В нем шла жестокая нездешняя война – под багровым светилом, погруженным в воронку из пузырящейся материи, в глубинах черных нор и в бешено вращавшихся спиралях… Сверкающие существа, на которых было больно смотреть, сражались со столь же демоническими врагами.

Холодный Затылок жадно вглядывался в ландшафт, открывшийся в зеркалах, – туда, откуда должно было прийти спасение. Одна из ослепительных фигур покинула поле сражения, словно действительно услышала далекий зов. Без всяких видимых усилий она преодолела поверхность зеркала, как будто оно было всего лишь пеленой тумана, затянувшего вход в туннель, и оказалась перед человеком, который держал в руках амулет.

Сенор мог смотреть на нездешнего воина только боковым зрением, рискуя ослепнуть. Он не мог точно определить даже контуры «гостя», не говоря уже о том, чтобы разглядеть само сияющее существо. В одно из мгновений ему показалось, что он угадал внутри этой бесконечно длившейся вспышки света фигуру, похожую на человеческую, облитую жидкой зеркальной субстанцией и державшую в руке меч, подобный световому лучу, – но в следующее мгновение это был уже сверкающий сосуд, в котором зарождались сотни молний одновременно.

Придворный Башни поневоле отвернулся и увидел, что время в Ледяной Обители убыстряет свой ход. Тени и слуги Шакала вновь обретали подвижность. Сам Четвероногий Бог внешне остался безучастен, только бельма его глаз горели теперь отраженным светом, как два адских огня.