Уильям Тенн - Непристойные предложения

– Знаю, папа, – подтвердил Рабд. – Не думай, что я этого не понимаю. Самое большое число глазных щупалец на этой стороне Ганзибоккля , и все мои, все они мои!

– Тект – очень теплая и интеллектуальная самочка флефноба, – с воодушевлением отметил его отец на большом отдалении. – У нее столько превосходных качеств. Я не хотел бы, чтобы ты вел себя так, словно возможность спаривания должна сводиться к числу глазных щупалец у самочки.

– Ах, папа, вовсе нет, – уверил его Рабд, – все совсем не так. Спаривание – очень серьезный и важный для меня вопрос. Я осознаю всю полноту ответствености… значительнейшей ответственности. Да, сэр. Весьма значительной. Но тот факт, что у Тект более ста семидесяти шести обильно покрытых слизью щупальца, каждое из которых заканчивается милым ясным глазом, не причинит ни малейшего вреда нашим отношениям. Совсем напротив, папа, совсем напротив.

– Суеверный старый сумасброд и дерзкий мужлан, – горько прокомментировал профессор Лирлд. – Но с такими разговорами они просто отрежут мне все финансирование, Шрин. Они остановят мою работу. Именно тогда, когда появились первые положительные результаты. Нам нужно подготовить контрмеры!

Однако Мэншип был совершенно не заинтересован в этом так хорошо знакомом академическом отчаянии. Он все пытался дотянуться до гаснущих умственных сигналов Гломга и Рабда. Не сказать, что он был заинтригован советом отца о том, как вести порядочную и счастливую половую жизнь после свадьбы.

То, что изумило его больше всего, явилось побочным умственным продуктом более раннего комментария. Когда Рабд упомянул о погрузке на корабль всех необходимых для полета вещей, другая часть ума флефноба, словно стимулированная ассоциациями, быстро описала конструкцию небольшого судна, то, как его обслуживать и, самое главное, как им управлять.

Несколько секунд он мог видеть панель управления с разноцветными включающимися и выключающимися огнями, а также начало крепко усвоенной, часто повторяемой инструкции: «Чтобы прогреть двигатели привода Бульвонна , необходимо сначала повернуть верхние три цилиндра… Осторожнее!»

Мэншип с изумлением понял, что перед его взором предстала подсознательная мысленная картина, вроде той, что не так давно он уловил от Шрина, осознав, что меняющиеся световые пятна на сфере в щупальцах лаборанта были показаниями приборов. Очевидно, что его чувствительность к мозгам флефноба значительно усилилась и вышла за границы простых умственных заявлений, которыми постоянно сознательно обменивались флефнобы, и пусть даже не проникла в их бессознательное, но, во всяком случае, достигала не лежащих на поверхности областей личного восприятия и памяти.

А это означало… означало… Он сидел, но все равно чуть было не утратил равновесие от посетившей его мысли. Немного попрактиковаться, слегка развить полученные навыки, и он, конечно же, сможет проникать в разум любого флефноба на планете.

Он сидел, лучась гордостью от этой догадки. Самолюбие, которого и так практически не наблюдалось, за последние полчаса было с особым зверством растоптано под внимательным присмотром сотни бирюзовых глаз и под гнетом телепатических насмешек. Личность, которая ни разу за всю свою сознательную жизнь не стремилась к власти, вдруг обнаружила, что, с высокой степенью вероятности, может вершить судьбами целой планеты по мановению коры своего головного мозга.

Да, это значительно улучшило его настроение! Любые знания, которыми располагали эти флефнобы, были у него в кармане, только руку протяни. Что, к примеру, стоит ему сейчас заполучить… Да, начнем-ка вот с чего.

И тут Мэншип вспомнил. Огонек его эйфории погас, как спичка, на которую плюнули. Нужно было получить самые важные знания, единственные знания, представлявшие для него интерес: как выбраться домой!

Одно из немногих существ на этой планете, если не единственное, насколько он мог предположить, которое думало, что до дома Мэншипа хоть как-то можно добраться, шло со своим отцом в некий флефнобский аналог забегаловки «Бар и гриль у Тони». Фактически, если судить по оглушительной тишине, Рабд только что вышел из зоны телепатического контакта.

С хриплым, страдальческим, тоскливым криком, словно бык, который обагрил рога чем-то липким и красным, мчится по инерции к дальнему концу арены, разворачивается и видит, как персонал тащит раненого матадора прочь за неприступную перегородку… именно с таким совершенно растерянным ревом Клайд Мэншип разорвал окружавший его материал сильным движением обеих рук и приземлился обеими ногами на изогнутый во все стороны стол.

– … И семь или восемь полноцветных графиков, показывающих историю телепортации до этого эксперимента, – говорил Лирлд своему помощнику. – Знаете что, Шрин, если у вас будет время, чтобы сделать трехмерные графики, Совет будет весьма впечатлен. Это настоящая битва, Шрин, поэтому нам следует использовать все…

Его мысль прервалась, когда стебельки с глазами изогнулись и уставились на Мэншипа. Через мгновение все остальные стебельки не только профессора, но и его помощника повернулись и остановились, продолжая колыхаться, не сводя взгляда со вставшего на ноги человека.

– Святой концентрированный Крм, – послал ум профессора дрожащую мысль. – Плоскоглазый монстр! Он освободился!

– Из цельной бумажной клетки! – в страхе завопил Шрин.

Лирлд принял решение:

– Бластер, – жестко приказал он. – Щупальцните мне бластер, Шрин. Будут нам выделять бюджетные средства или нет, мы не имеем права идти на риск с таким существом. Если он начнет буйствовать в густонаселенном городе…

Флефноб вздрогнул, так что вся черно-чемоданная поверхность заходила ходуном. Он что-то быстро подрегулировал в причудливой завитушке, которую передал ему Шрин. Затем направил ее на Мэншипа.

Выбравшись из бумажного пакета, Мэншип в нерешительности мялся на столе. Не являясь человеком действия в каком бы то ни было смысле, теперь он был озадачен тем, как следует поступать дальше. Он понятия не имел, в какую сторону направились папаша и сынок Гломги, более того, он совершенно не представлял, где в этом помещении располагалась дверь. С сожалением он подумал, что не заметил, через какое отверстие появился Рабд, когда этот молодой флефноб присоединился к здешней веселой компании.

Его внимание привлек ряд зигзагообразных выступов на противоположной стене, но тут он заметил бластер, который Лирлд боязливо и непрофессионально, но все же направил на Мэншипа. Его разум, который считал недавнюю беседу между профессором и помощникам чем-то совершенно не относящимся к делу, внезапно проинформировал его, что Мэншип готов стать первой и, возможно, неучтенной жертвой войны миров.