Джон Браннер - Смех мертвых [Сборник романов и рассказов в жанре ужасов, написанных известными фантастами]

Шевалье покачал головой со странным выражением черных глаз.

— Когда-то я знал похожую на вас девушку, — тихо сказал он. — Очень похожую. Это странно…

— Прошу меня простить, — прервал я его.

Джек Харди уходил из бара. Я быстро направился за ним.

Когда он уже был у французских дверей, я коснулся его плеча. Он пораженно выругался, поворачивая ко мне мертвенное, точно маска, лицо.

— Черт побери тебя, Март! — проворчал он. — Не трогай меня.

Я взял режиссера за плечи и повернул к себе.

— Что, черт возьми, с тобой произошло? — спросил я. — Послушай, Джек, тебе не удастся меня обмануть. Ты знаешь это. Я уже помогал тебе раньше, помогу и сейчас. Расскажи, что с тобой?

Морщинистое лицо старого друга смягчилось. Он осторожно снял мои руки с плеч. Его собственные руки были ледяные, как и у шевалье Футэйна.

— Нет, — вздохнул он. — Все бесполезно, Март. Ты ничего не сможешь сделать. Со мной действительно все в порядке. Просто перенапряжение. Я вел в Париже слишком бурную жизнь.

Я понял, что между нами встала глухая стена. Внезапно, само по себе, в голову пришла странная мысль, и я тут же озвучил ее:

— Что у тебя с шеей?

Харди не ответил. Просто нахмурился и покачал головой.

— Инфекционное заболевание горла, — сказал он после продолжительного молчания. — Продуло на сквозняке.

Он поднял руку и прикоснулся к черному шарфу.

Позади вдруг раздался резкий, хриплый вскрик, звук скорее не человеческий. Я повернулся. Это был Хесс Деминг. Он качался, стоя в дверях, глаза его были налиты кровью, по подбородку стекала струйка слюны.

— Сандра умерла от инфекционного заболевания горла, Харди, — произнес он мертвым, без всяких эмоций и потому особенно ужасным голосом.

Джек не ответил. Он сделал шаг назад, а Хесс тупо продолжил:

— Она сделалась совершенно белой, а потом умерла. Доктора не знали, что это за болезнь, хотя в свидетельстве о смерти указали анемию. Вы привезли с собой какую-то грязную болезнь, Харди? Если так, то я вас убью.

— Минутку, — вмешался я. — Инфекционное заболевание горла? Я не знал…

— На горле у нее была отметина — две небольшие ранки, близко друг к другу. Это само по себе не могло убить ее, но какая-нибудь отвратительная болезнь…

— Ты с ума сошел, Хесс, — покачал головой я. — Ты просто пьян. Послушай меня: Джек, вероятно, не имеет никакого отношения… к этому.

Хесс не смотрел на меня. Он не сводил налитых кровью глаз с Джека Харди и продолжал тем же тихим монотонным голосом:

— Харди, вы можете поклясться, что Март прав? Вы поклянетесь?

Губы Джека скривились, словно от какой-то внутренней муки.

— Давай, Джек, — кивнул я. — Скажи ему, что я прав.

Харди вдруг вспыхнул.

— Я не приближался к вашей жене! Я вообще не видел ее после возвращения. Есть…

— Это не тот ответ, которого я добивался, — прошептал Хесс и вдруг, качаясь, рванулся вперед.

Они оба были слишком пьяны, чтобы сделать друг другу что-то серьезное, но если бы я их не разнял, через секунду началась бы отвратительная драка. Когда я разнимал их, Хесс схватился рукой за шарф Джека и сорвал его у него с шеи.

На его горле, слева, были два красных маленьких прокола с белой каймой.

На следующий день Джин позвонила мне:

— Март, мы собираемся сегодня вечером в студии репетировать сцену для «Жажды крови»… Павильон номер шесть. Тебя назначили помощником режиссера, так что ты должен быть там. И… у меня есть кое-что, что, возможно, Джек тебе не сказал. Он был… несколько странным в последнее время.

— Спасибо, милая, — ответил я. — Я буду. Но я не знал, что ты снимаешься в «Жажде».

— Я тоже, но произошли внезапные перестановки. Кто-то захотел меня — я думаю, шевалье, — и большой босс позвонил мне сегодня утром и по секрету сообщил это. Однако я все равно не в настроении. Ночь была плохой.

— Мне жаль, — посочувствовал я. — Ты была в порядке, когда я уходил.

— Я имею в виду кошмарные сны, — медленно проговорила она. — Ужасные сны, Март! Тем не менее странно, что я не могу вспомнить, о чем они были. Ну ладно… Так ты будешь на репетиции?

Я пообещал, что обязательно приду, но вышло так, что я не смог сдержать свое обещание. Мне позвонил Хесс Деминг и спросил, не могу ли я отвезти его в Малибу. Он еще слишком пьян, чтобы самому вести машину, а днем там состоится кремация Сандры. Я вывел из гаража свою машину и покатил на запад. Через двадцать минут я подъехал к пляжному домику Деминга.

Мальчик-слуга узнал меня и впустил, печально качая головой.

— Мист Деминг очень плох, — сообщил он. — Все утро пьет неразбавленный джин…

— Это ты, Март? — прокричал сверху Хесс. — Хорошо… я сейчас спущусь. Иди сюда, Джим!

Мальчик-японец, многозначительно взглянув на меня, побежал наверх.

Я подошел к столу и перебрал лежащие на нем журналы. Из приоткрытого окна дунул легкий ветерок, и в нем затрепетал клочок бумаги. Одно слово на нем попало мне на глаза, и я развернул записку, чтобы прочитать подробнее. Она была адресована Хессу, и с первого же взгляда на нее раскаяние в том, что я сунул в нее свой нос, исчезло:

Дорогой Хесс, я чувствую, что скоро умру. И я хочу, чтобы ты кое-что сделал для меня. Я была не в себе, когда говорила не то, что хотела. Не кремируй меня, Хесс. Даже несмотря на то, что я буду мертвой, я знаю, что почувствую жар огня. Похорони меня в склепе в «Лесной Лужайке» — и не бальзамируй. Я буду уже мертва, когда ты найдешь эту записку, но знаю, что ты сделаешь так, как я хочу. Живой или мертвой, я всегда буду тебя любить.

Записка была подписана Сандрой Колтер, женой Хесса. Это было странно. Видел ли он эту записку? Позади послышалось чье-то дыхание. Это оказался Джим, мальчик-слуга.

— Мист Прескотт, — прошептал он, глядя на листок в моих руках, — я нашел эту записку вчера вечером. Мист Хесс не видел ее. Это письмо Ми Колтер.

Он замолчал, и я прочел в его глазах страх — явный, неприкрытый страх. Мальчик ткнул коричневым пальцем в записку.

— Видите, мист Прескотт?

Он указывал на чернильное пятнышко, которое наполовину замазало подпись.

— И что? — спросил я.

— Его размазал я, мист Прескотт. Когда я взял записку, чернила еще не высохли.

Я уставился на него. Он поспешно повернулся при звуке шагов на лестнице. Это, шатаясь, спускался Хесс Деминг.

Думаю, именно тогда я начал понимать ужасную правду. Я не поверил в нее, хотя… нет, не тогда. Это было слишком фантастично, слишком невероятно. Но все же что-то вроде правды, очевидно, забрезжило в голове, поскольку не было никакого другого объяснения тому, что я сделал.

— Что ты там смотришь, Март? — спросил Хесс.

— Ничего, — спокойно ответил я, смял записку и сунул в карман. — По крайней мере, ничего важного. Ты готов?