Керри Манискалко - Охота на князя Дракулу [litres]

У меня земля ушла из-под ног. Внутри взвилось пламя и сразу же заледенело. Я пыталась сдержать слезы, но несколько слезинок все же скатилось по моим щекам. И мне было все равно, станет ли кто-нибудь в классе насмехаться надо мной из-за этого проявления чувств. Я невидяще смотрела на тело, пытаясь осмыслить увиденное. Анастасия! Этого не может быть! Я сижу здесь, мое сердце мерно бьется, а передо мной лежит безжизненное тело. Я рассмотрела светлые волосы, но не могла заставить себя слишком пристально исследовать ее изувеченное лицо.

Моя подруга мертва. Этого не могло случиться снова. Грудь сдавило от навалившейся тяжести. Как я только могла подумать, что она виновна в убийствах? Когда я стала такой недоверчивой? Я хотела убежать из класса и больше никогда в жизни не исследовать ни одно тело. Это не Томас проклят, а я. Каждый человек, с которым я сближалась, умирал. Именно это тогда, в переулке, и сказал Николае. Он был прав.

Сквозь слезы я посмотрела на одногруппников. Они все были ошеломлены. Исчезли яростно конкурирующие студенты, жадные до знаний и сражающиеся за два драгоценных места в академии. Для успеха в исследованиях наука требовала холодности, но мы по-прежнему оставались людьми. Наши разумы обретали твердость стали, когда это требовалось, но в наших сердцах билось сострадание. Мы по-прежнему способны были испытывать привязанность и скорбь.

Томас крутился на своем месте, глядя то на меня, то на Николае. Мой друг казался потрясенным, но он был достаточно внимателен, чтобы отметить наше подозрительное поведение. Я почти забыла о рисунках князя и о том, какую роль они могли в этом всем сыграть. Андрей стиснул зубы и кинул на друга убийственный взгляд, хотя по его дергающемуся кадыку явно было видно, что он сдерживает слезы. Весьма необычно.

– Укусы соответствуют тем, которые наносят мелкие млекопитающие, – негромко сказал Перси. – Кто-нибудь рискнет предположить, кто мог напасть на эту молодую женщину?

Я затаила дыхание, равно как и все остальные присутствующие. Ни я, ни Томас ни рискнули ответить или даже взглянуть друг на друга, хотя мы оба отлично видели, как именно умерла Анастасия. Вопрос был в другом – кто еще в этой аудитории знал об этом? Если с Иляной еще кто-то сотрудничал, то он тоже посвящен в причину смерти.

Перси переводил взгляд от студента к студенту, ожидая, что кто-нибудь нарушит тяжелое молчание.

– Змеи? – в унисон спросили Винченцо и Джованни.

– Ядовитые пауки? – добавил Киан.

– Хорошее предположение, но нет, – сказал Перси, явно теряя надежду на правильный ответ. – Кто-нибудь еще хочет поделиться своим предположением?

Николае едва глянул на тело; его внимание было сосредоточено на пульверизаторе с карболкой, который он все еще держал в руках. Он вертел его из сторону в сторону, а потом нажал на кнопку, напугав нас всех выбросом антисептического спрея. Этот туман был таким же предвестником беды, как и его тон.

– Летучие мыши, – пробормотал он. – Такие раны характерны для тех летучих мышей, которые, по слухам, кишат в этом замке.

Перси хлопнул в ладоши, и этот звук заставил нас всех подпрыгнуть:

– Великолепно, князь Николае! Обратите внимание на расстояние между следами зубов. Оно указывает на достаточно крупные экземпляры. Думаю, что они могли довольно долго питаться ею, хотя она, скорее всего, в какой-то момент потеряла сознание.

Я с трудом сглотнула; от этой картинки мне стало дурно. Если бы я не держала эмоции в кулаке, то сейчас распалась бы на кусочки. Я сосредоточилась на дыхании. Если я буду думать о подруге, о том, какой яркой она была в жизни, то я не смогу помочь ей в смерти. И все же, несмотря на то, что я уже научилась контролировать свои чувства, сердце мое – какая-то его часть – было разбито. Я стерла влагу со щек и хлюпнула носом.

Эрик и Киан выругались. Я знала, что никто из них не мог быть Пронзателем или сотрудничать с Иляной. Доброта и сострадание были у них в крови. Я видела, как Эрик помог Николае, когда тот кинул ему фартук, он готов оказать дружескую помощь любому, кому она понадобится.

Но князь и его одержимость летучими мышами… Слишком много совпадений, чтобы их стоило игнорировать.

– Хорошо, – сказал Перси, – кто хочет сделать следующий надрез?

Киан и Ной переглянулись и медленно подняли руки. Я восхищалась их способностью переступить через страх, но не могла заставить себя вонзить скальпель в тело подруги. И плевать, если это будет стоить мне места в академии. Даже мысль об этом дурацком соревновании казалась ужасающе бесчувственной, хотя я знала, что Анастасия упрекнула бы меня за готовность к сдаче. Она ждала от меня, что я буду идти вперед.

Эта мысль поддерживала меня, когда я, выпрямившись, словно стрела, сидела в анатомическом театре у Перси на первом ряду. Я знала, что не в состоянии ничего сделать для Анастасии, но желала отомстить за ее смерть. Томас нагнулся вперед, но руку поднимать не стал.

– Мистер Хейл, – сказал Перси, – Пожалуйста, займите свое место.

Ной поправил фартук, взял из рук Перси скальпель и тщательно обработал его карболовой кислотой, прежде чем прикоснуться им к неподвижному телу. Дядюшка был бы горд. Я заставила себя смотреть, как Ной делал Y-образный надрез на безжизненной груди Анастасии. Я заставляла себя дышать размеренно, не позволяя пульсу пуститься вскачь. Мы обязательно должны узнать, действительно ли причиной ее смерти стали летучие мыши, или поначалу что-то более жуткое отобрало ее жизнь.

Я перевела взгляд на руки подруги. На них было не так уж много следов, свидетельствовавших, что она пыталась защищаться. Но мне сложно было поверить, чтобы такой решительный человек, какой была Анастасия, мог просто лечь и сдаться смерти, вместо того чтобы сражаться с ней изо всех сил. Она боролась за то, чтобы с ней обращались как с равной, делала все, чтобы обрести ценность в глазах своего дяди. Такой боец, как она, не сдался бы в решающей битве. Эта мысль укрепила мой дух и поддержала мое желание двигаться дальше.

– Обратите внимание на то, каким способом мистер Хэйл разделяет ребра. Очень чистые разрезы.

Профессор Перси передал нашему однокурснику реберные ножницы и вновь взялся за скальпель. Мне стало немного не по себе при виде раскрытых внутренностей, но я напомнила себе, что это не Анастасия, это жертва, которая в нас нуждается. Легкий запах чеснока пронесся по комнате, пока Перси расхаживал по рабочей площадке. Я сузила глаза. Но прежде, чем я смогла задать вопрос, Ной раскрыл челюсти у трупа. Там не было ничего необычного. Томас с непроницаемым видом взглянул в мою сторону.

Ной наклонился над трупом, исследуя брюшную полость. Он придвинулся достаточно близко, чтобы ощутить запах внутренних органов, и подавил рвотный позы.