Хью Уолпол - Призрак потерянного озера. Поместье Вэйдов. Госпожа Лант

— Что ты этим хочешь сказать?

— Я хочу сказать, что мудрено что–то заметить, когда почти не бываешь дома, — я не удержалась от маленького удовольствия слегка его уколоть.

— Что поделаешь, родина нуждается во мне. Не забывай, сейчас идет война.

«Где? В «Голубой лагуне“?» — хотела спросить я, но прикусила язык.

На следующее утро после завтрака я спросила Сьюарда, не согласится ли он подвезти меня к ближайшей остановке автобуса.

— Вам нужно в Сан–Диего? — спросил он напрямик.

Я объяснила ему, что хочу поискать работу.

— Ну что же, я как раз собирался съездить сегодня в город. С удовольствием захвачу вас с собой.

Я уселась на переднее сиденье старого «кадиллака», который Сьюард содержал в идеальной чистоте.

— Чертовски много требует бензина, — посетовал он. — Сейчас, когда ввели нормированную раздачу топлива, на нем много не попутешествуешь.

— Восхитительная машина! — я провела рукой по сверкающей поверхности кузова.

Он польщенно улыбнулся, по его загорелому лицу побежали морщинки.

— Недурная лошадка, верно? Потратил на нее последние сбережения. Мне сказочно повезло: бывший владелец завербовался в морскую пехоту и перед отплытием на Филиппины срочно продавал ее за бесценок.

Выходит, Сьюард, так же беден, как и Тони? Мы мягко катились по шоссе. Сьюард вел машину мастерски.

— Вы — брат миссис Вейд? — спросила я после некоторого молчания.

— Двоюродный. С Эрнестиной мы вместе росли. В юности она была исключительно красивой девушкой. Как сейчас вижу ее шелковистые пшеничные волосы и бархатистую белую кожу, — в его голосе звучало благоговение и вместе с тем грусть. — Она имела великолепную фигуру с длинными стройными ногами и осиной талией. Она обожала ездить верхом и держалась в седле не хуже ковбоя. Не поверите, она стала неплохим охотником после того, как я обучил ее обращаться с ружьем. Я непременно женился бы на ней, не будь мы близкими родственниками. Только Алекс все равно отбил бы ее у меня.

Я попробовала вообразить блеклую миссис Вейд юной и привлекательной. Трудно было представить ее живой, энергичной, «с осиной талией», верхом на норовистом скакуне.

— Годы обошлись с ней безжалостно, — Сьюард печально покачал головой. — С детства она была такой… такой…

— Нервной? — подсказала я.

Он бросил на меня острый взгляд.

— Скорее очень впечатлительной. Ей нужны были постоянный присмотр и деликатное обращение, как породистой кобылице, если позволите так выразиться.

— Да, — произнесла я задумчиво, — миссис Вейд и в самом деле порой не находит себе места от волнения. Особенно в присутствии миссис Кингсли…

— Что вы имеете в виду? — резко спросил он.

— О, не знаю… Но она как будто боится миссис Кингсли.

Секунду помедлив, Сьюард проговорил:

— Чепуха! Почему Эрнестина должна бояться Беллы?

— Не знаю, — повторила я. Передо мной снова отчетливо встали испуганно бегающие выцветшие глаза миссис Вейд.

— Миссис Кингсли обладает сильным характером, при желании она способна нагнать страху на кого угодно. Но с Эрнестиной ей нечего делить. Они знают друг друга с давних пор и пережили вместе множество невзгод. По–своему Белла привязана к Эрнестине.

Мне нелегко было поверить в справедливость слов Сьюарда. На мой взгляд, обращение Беллы с миссис Вейд было просто возмутительным, даже жестоким. Но я не стала настаивать на своем, а вместо этого спросила:

— Вы неравнодушны к миссис Вейд, не так ли?

— Не то слово! — серьезно ответил Сьюард. Помолчав, он продолжил:

— Я всю жизнь любил ее. Некогда она была дивной девушкой: гибкой, подвижной, совсем не той, что сейчас. Но Эрнестина не стала бы такой беспомощной, если бы не я…

— Я не совсем вас понимаю.

— Произошел несчастный случай, и виноват в нем был я.

— Вы говорите о смерти Лотти?

— Нет, беда случилась гораздо раньше, когда Эрнестине было пятнадцать. Ее отец держал ранчо в Мэриленде, а моя семья жила в миле них. В те дни мы с Эрнестиной были неразлучны и оба сходили с ума по лошадям. Лишь только выдавалась свободная минута, мы тотчас вскакивали на коней и мчались в поля. Однажды Эрнестина и я скакали по каменистой низине. Надвигалась гроза, и мы пришпорили коней. В пылу скачки волосы у нее растрепались и развевались по ветру золотым шлейфом, щеки раскраснелись, глаза сияли от возбуждения, и она показалась мне такой прекрасной, что мне захотелось коснуться ее. Я протянул к ней руку. Лошадь Эрнестины испугалась, шарахнулась вбок и сбросила ее на землю. Бедняжка ударилась затылком о камень.

Костяшки пальцев на руках Сьюарда побелели, — с такой силой он стиснул рулевое колесо.

— Несколько дней она пролежала без сознания. Когда же она наконец пришла в себя, доктор, осмотрев ее, сказал, что она уже никогда не станет такой, как прежде… в смысле разума. Отец объездил с ней уйму докторов, даже возил ее в Европу к тамошним светилам, только все понапрасну, — закончил он с горечью.

— Вы не должны себя винить, — проговорила я. — Это была роковая случайность.

Он покачал головой:

— Но ее причиной послужила моя мальчишеская выходка, значит, вина лежит на мне.

Мне нечего было на это ответить. Остаток пути мы провели в молчании.

Сьюард высадил меня у ворот концерна «Консолидейтед эйркрафт». За высоким решетчатым забором вытянулись длинные заводские корпуса с раскинутой над ними камуфляжной сеткой на случай налета японской авиации.

Мы условились, что Сьюард будет ждать меня в час пополудни — к тому времени я надеялась обойти несколько мест, где могли требоваться рабочие руки, — и Сьюард уехал по своим делам.

Бюро по найму я отыскала без труда по выползавшему из дверей на улицу длинному людскому хвосту. Здесь были почти исключительно одни женщины. Очередь продвигалась довольно быстро, и скоро я подошла к небольшому окошечку, где мне вручили несколько стандартных бланков, которые предстояло заполнить. Еще десять минут мне пришлось дожидаться, когда освободится место за одним из стоявших вдоль стен грубо сколоченных письменных столов. В переполненном людьми помещении было очень душно, и скоро я почувствовала, что ноги мои стали ватными, перед глазами поплыли радужные пятна.

Отстояв еще одну очередь, которая показалась мне бесконечной, я предстала перед очами неприветливой пожилой дамы в очках. Она пробежала взглядом мои бумаги, потом сообщила низким прокуренным голосом, что может предложить мне место секретарши в одном из отделов управления.

— Вам это подходит? — она сурово взглянула на меня поверх очков.

— О, конечно! — заверила я ее.

— В таком случае вам надлежит прибыть сюда завтра в семь тридцать утра, — она шлепнула печатью по карточке и сунула ее мне в руки.