Ричард Бэккер - Нечестивый Консульт

— И что же, скажите на милость, — воскликнула она со смехом, что весело зазвенел, отражаясь от золотых конструкций, — драконы могут знать о сучках?

Оставалось шестьдесят семь.

— Мог-Фарау, — сказал Анасуримбор.

Произнесённое имя, казалось, налилось тяжестью.

Колдовское бормотание какого-то странного тембра донеслось вдруг отовсюду. Свет вспыхнул на отражении безгубого дунианина, превратив его оставшуюся губу в подобие предмета, извлечённого из печи стеклодува. Лики Изувеченных, синхронно повернувшись, воззрились куда-то в темноту…

Маловеби почти сразу увидел его — чёрный, беззвучно проступающий из такой же черноты огромный саркофаг, размером примерно девять на четыре локтя, сделанный то ли из керамики, то ли из какого-то загадочного металла и словно бы плывущий в собственном отражении по обсидиановым плитам.

Это происходит сейчас, понял он. Прямо сейчас!

Поблёскивающий монолит с лёгким шорохом по очереди миновал трех стоящих в отдалении дуниан. Скорчившаяся клякса, являвшаяся Аураксом, стоило саркофагу поравняться с ней, издала какой-то звук — то ли хрип, то ли кашель. На мгновение чёрная громада всей своей массой воздвиглась перед Аспект-Императором. Поверхность саркофага была испещрена линиями и прожилками, образовывавшими то ли контуры какого-то лица, то ли чертёж великого города — и Маловеби едва не зажмурился, ибо тьма, проступавшая в отражении Анасуримбора, вдруг словно бы слилась с отражением этой вещи. А затем, с той же самой беззвучной точностью, саркофаг опрокинулся назад, встав горизонтально и зависнув примерно в одной ладони от пола. Своим верхним краем чёрный монолит достигал талии Анасуримбора.

Карапакс… Неужели это он? Но большинство источников утверждали, что в него были вставлены хоры…

— Это Объект, — с какой-то мрачностью возгласил обожжённый дунианин.

Гравированная плоскость саркофага, оказавшаяся крышкой, сама по себе поднялась, а затем, наклонившись, опустилась на одну из своих граней. Зеркально отполированная поверхность исказила и раздробила отсвет Обратного Огня.

Маловеби ничего не мог рассмотреть внутри саркофага…как и не был способен сформулировать хоть какую-то связную мысль.

— Но к чему такие сложности? — спросил Анасуримбор. — Если ваша цель — истребить человечество, то почему бы не воспользоваться тем оружием, которое вы применили в Даглиаш?

Единственное, о чём мог думать сейчас Маловеби — Не-Бог…

Перед ним Не-Бог.

— Нам удалось восстановить лишь одну подобную вещь, — сказало отражение невредимого дунианина, — но даже если бы были другие — это оружие чересчур неразборчиво и непредсказуемо, особенно если его применять массово.

— Наше Спасение заключается не в самом факте истребления человечества, а в особенностях этого процесса.

— Лишь Объект способен Затворить Мир от Той Стороны, — пояснил одноглазый дунианин.

— Да… — сказал Аспект-Император, — те самые сто сорок четыре тысячи…

— Объект это замена Ковчегу — нечто вроде протеза, — продолжил безгубый дунианин, его отражение размером было не более пальца — из-за того, что он стоял дальше остальных. — В отливах и приливах жизни этого Мира таится определённый код, и чем больше смертей, тем явственнее он проступает — и тем большую часть кода Ковчег способен прочесть…

— Так значит Не-Бог и есть Ковчег? — спросил Анасуримбор Келлхус.

— Нет, — ответил обожжённый дунианин, — но ты это и так знаешь.

— И что же я знаю?

— Что Не-Бог сливает воедино Объект и Субъект, — ответил одноглазый монах. — Что он и есть Абсолют.

Святой Аспект-Император Трёх Морей склонил голову в задумчивом подтверждении. Отражения Изувеченных замерли в ожидании его следующих слов. При всех странностях отражения Анасуримбора, Маловеби понимал, что тот смотрит вниз — внутрь Карапакса…

Размышляя?

Жаждуя!

— И вы полагаете, что я — недостающая часть? — спросил Келлхус. — Субъект, способный вернуть к жизни эту…систему?

Поэтому хоры и были убраны из Карапакса? Из-за него? Маловеби казалось, что он сейчас задохнётся…

Ближайший из дуниан — обожжённый — кивнул.

— Кельмомасово пророчество предрекало твоё пришествие, брат.

Вой Орды поглотил все звуки и голоса, кроме самых громких. Моэнгхусу ещё предстояло понять, слышит ли кто-нибудь его самого, ибо пока что он пребывал в таком же оцепенении, как и все остальные, а его побелевшие пальцы цеплялись за искрошенные парапеты Акеокинои. Скюльвенды что-то оглушительно орали на своём языке, но, в целом, происходящее было и без того понятно. Когда ошеломляющие размеры шранчьего воинства сделались очевидными, его отец приказал Народу укрыться за гребнем Окклюзии — на её внешних склонах — и использовать предоставленных Консультом экскурси для того, чтобы преградить проходы и перевалы. Сам же Найюр, вместе с военачальниками и вождями, теперь держал ставку здесь — на Акеокинои…разглядывая открывающиеся его взору просторы — кишащие жизнью, но при этом совершенно безлюдные.

Выступая над передними зубами Орды, словно какие-то газообразные дёсны, Пелена постепенно без остатка удушила весь Шигогли в своих зловонных объятиях — палево-бледная кисея, отчего-то ставшая в свете полуденного солнца чёрной и почти совершенно непроницаемой, так, что в определённый момент она сокрыла от взора даже сияние уцелевшего Рога, теперь проступавшего сквозь завесу лишь смутными очертаниями. Не считая всполохов колдовства, напоминающих мерцание серебряных келликов в глубинах ночного омута, Пелена ныне стала единственным зрелищем — сплошной вуалью, сотканной из гнилостных шлейфов, заслоняющих скалы Окклюзии и воздвигающихся до самого почерневшего Свода Небес.

И это встревожило имперского принца, поражённого монументальностью вершащегося зла, к которому харапиорово зло не способно было даже приблизиться…ибо он был взращён на рассказах об этом миге — о миге конца, о дне, когда Судьба Человечества, наконец, определится. Сущность и значимость всех их душ проявиться в день сей! Пелена, плещущаяся в чаше Окклюзии, казалось, источала некое таинство, словно сосуд, наполненный тёмным, мифическим приношением…

Сама земля превратилась в алтарь ужаса!

И там сейчас был Кайютас…и Серва.

— Уверен, твой план заключался не в том, чтобы просто стоять тут и наблюдать! — воскликнул Моэнгхус, изо всех сил стараясь перекричать вой Орды.

Король Племён обратил к нему свой взор — давящий и убийственный.

— План, щенок, заключался в том, чтобы захватить Ордалию врасплох, пока она ещё находилась в лагере, и завладеть Кладом Хор, вырезав при этом всю твою семью.