Влад Поляков - Безликий. Возрождение [litres]

Впрочем, все это лирика, пора переходить к суровой действительности. К какой? Сматываться подальше от этого, принявшего свой первоначальный вид, места. Никакого желания нет дожидаться прихода сюда нежелательных визитеров наподобие недожаренного типа с золотой чашей в лапах или туманной аморфности, обожающей управлять трансформированными монстрами и плеваться кислотными зарядами. А как сматываться? Увы, придется в очередной раз огорчить Шэрол:

– Знаешь ли, один мой знакомый, работавший в парфюмерной промышленности, рассказал однажды весьма интересную вещь… – закинул я удочку, рассчитывая на извечную женскую слабость к подобным темам. И не прогадал.

– И что же это такое? – живо заинтересовалась Шэрол, привлеченная загадками отрасли, что испокон веков делала женщин все более и более красивыми.

– Самые тонкие ароматы ближе всего соприкасаются со зловонием. И это вовсе не мое мнение, а слова, сказанные одним из известнейших парфюмеров. Так что, дорогая моя, извольте лезть в канализацию, а в качестве отвлекающих мыслей можете как следует обдумать сказанные мной слова.

Я ожидал гораздо более бурной реакции, но Шэрол лишь проворчала что-то невразумительное и с видимым отвращением направилась к ближайшему люку…

Снова канализация, снова омерзительная гнилостная атмосфера, перенасыщенная гнилостной вонью. Это еще полбеды, гораздо хуже становится от того факта, что я не особенно хорошо представляю, куда, собственно, надо направляться. Аскеза и целомудрие, целомудрие и аскеза… Первая аналогия, приходящая на ум в сочетании с аскетизмом – монастырь, но, во-первых, его в Городе просто не существует, а во-вторых, не может все быть настолько просто и примитивно.

Что же до целомудрия, так тут я и вовсе не специалист! Особенно если понимать под этим словом его классическое определение, то есть девственность. Я-Безликий еще мог относиться к этому более-менее спокойно, как к пережитку давно минувшего времени, но у я-Эша одно это слово вызывало жесточайшие приступы веселья. Впрочем, надо бы спросить у Шэрол, вдруг что полезное посоветует, если, конечно, не сочтет меня полным идиотом или также не ограничится лишь смехом по поводу забавной шутки.

– Шэрол, я понимаю, что канализация, где мы в данный момент находимся, не совсем подходящее место для бесед, но возник один интересный и непосредственно относящийся к нашему здесь пребыванию вопрос…

– Безликий, не ходи вокруг да около, спрашивай. Я уже начинаю опасаться твоих вопросов с подковыркой.

– Ну, хорошо. Тогда скажи мне, где в этом всеми проклятом месте можно отыскать нечто вроде целомудрия? Любопытство тут ни при чем, исключительно насущная необходимость заела. Оно же, целомудрие, является одной из пяти составляющих сама понимаешь чего. Это раз. И что ты можешь сказать о такой загадочной и раритетной в наши дни штуке, как девственность? Ведь, по моему разумению, девственность почти всегда и считают этим самым целомудрием…

– Ну ты талант! – с трудом подавляя приступ смеха, выдавила из себя Шэрол. – Нашел самые подходящие время и место для такого разговора. Спрашивать о девственности, пусть в теории, у очень даже красивой девушки, находясь при этом в канализационных тоннелях – такого я и представить себе не могла.

– А если серьезно, – не поддержал я ее игривого тона. – Как ни крути, а проблема остается, и решать ее необходимо.

– Серьезно ответить на такой вопрос я в принципе не могу, слишком уж забавная тема. Девственность в наши дни – забавный анахронизм, ну, по крайней мере, годам к шестнадцати… Ее даже в монастырях днем с огнем не найдешь, разве что там ханжески об этом умалчивают.

– Нет в Городе монастырей, так что отбросим данное предположение как ненужный хлам. Попробуй предположить что-нибудь вовсе неординарное. Подумай, где именно человек, задавшийся целью обнаружить девственницу или девственника, может найти такое чудо света, причем совершеннолетнего возраста?

Ну и задал я бедняжке Шэрол загадку, ответ на которую и сам не знаю. Не то что не знаю, и не догадываюсь! Может быть, женская логика, несколько отличающаяся от мужской, как бы ни зубоскалили по сему поводу многие не слишком одаренные люди, поможет найти ответ?

Ага, судя по выражению личика Шэрол, сменившемуся с задумчивого на хитро-довольное, она все же сумела придумать нечто, удовлетворяющее поставленным условиям. Интересно, что за идея будет сейчас озвучена?

– Давай-ка поищем девственность в самом обычном борделе, – с очаровательной улыбкой выдвинула вариант Шэрол, донельзя довольная высказанным вариантом.

– Где?! В борделе? Хотя почему бы и не там… – показавшаяся сначала абсолютно безумной идея спустя пару секунд смогла меня заинтересовать. – Ты имеешь в виду те самые услуги, оказываемые в подобных заведениях для клиентов с причудами?

– Ага. Любой престижный бордельчик широкого профиля оказывает подобные услуги. Желание клиента – закон. Уж парочку девственниц они там держат, товар хоть и дорогой, но спросом наверняка пользуется. Правда, не могу понять, почему? Неужели так интересно оказаться в постели с абсолютно ничего не умеющим партнером?

На ее личике отразилось искреннее возмущение подобными пристрастиями некоторых людей и чуть ли не обида. Очевидно, сама она никоим образом не относилась к подобной категории. Оно и неудивительно, среди подобных нам не в почете ни скромность, ни тем более целомудрие. Ладно, пока что мне не до этого, хотя поход в бордель явно обещает быть чем-то надолго запоминающимся. Интересно, во что он превратился в результате трансформаций? Наверняка в нечто совсем непотребное и извращенное по сравнению со своим первоначальным состоянием. Любопытно будет взглянуть, ой как любопытно. Судя по всему, на моей физиономии появилось мечтательное выражение, поскольку Шэрол не преминула съехидничать:

– Неужели тебе так нравятся бордели, что одно лишь о них упоминание вызывает столь сильные эмоции?

– Да ни в коем случае, бордели все одинаковы по своей сути, а вот то, во что превратился обычный среднестатистический публичный дом в этом довольно извращенном и искаженном месте… Это может быть действительно запоминающимся зрелищем, – покачал я головой, представив себе возможную картину. – Что же до твоего намека о моей симпатии к ударницам постельного фронта, то могу лишь посмеяться над таким предположением. Девицы с мозгами облегченно-полевого образца никогда не вызывали у меня особых симпатий. Упаковка радует глаз, но вот внутреннее содержание отличается редким примитивизмом. Особенно это становится заметно, когда кто-нибудь из них открывает рот и оттуда вырывается поток глупостей. Нет уж, спасибо, но подобное отнюдь не в моем вкусе.