Татьяна Корсакова - Сердце ночи

– Скоро уже, – сказал Архип, не оборачиваясь. – Тут полчаса ходу осталось.

Сам он теперь точно так же, как до этого Марфа, вглядывался в небо. Соврал про птиц? Просто чтобы успокоить ее, соврал?

Но уже через пару минут Марфе стала понятна причина его беспокойства. Собиралась гроза. Стихло все в лесу: и птичьи голоса, и звериные. Слышен оставался лишь свист ветра в ветвях вековых сосен. И свист этот усиливался с каждой секундой.

– Ускоряемся! – крикнул Архип и, ухватив Марфу за руку, потянул за собой.

Теперь они уже не шли, а бежали. Ей казалось, что, не разбирая дороги, в никуда. А ветер становился все сильнее и сильнее, он еще не сбивал с ног, но скоро, очень скоро… Посыпались сверху ветки, сначала мелкие, потом все крупнее, угрожающе заскрипела старая сосна, заскребла лапами землю, накренилась.

– Держитесь за руки! – рявкнул Архип, стараясь перекричать ветер. – Уже почти на месте!

И словно испугавшись этого почти звериного рыка, лес расступился. Потревоженные ураганом деревья раскачивались, стонали, окружали небольшую, приземистую избушку, но, будто заколдованные великаны, не решались переступить невидимую границу.

– К дому! Беги! – Архип с силой толкнул Марфу вперед, к теряющейся в сером мареве избушке, снова заорал: – Все сюда!

Под низкий навес он забежал последим, убедившись, что никто не потерялся, не пропал в этой круговерти. И тут же грянул гром, а следом разверзлись небеса, заливая все вокруг потоками холодной воды.

– В дом! – Он навалился плечом на тяжелую дверь, и та с тихим скрипом отворилась.

В доме было темно, пахло пылью, старым деревом, сухими травами и немного бензином. Люди нашли спасение, но здесь не было зверей…

Обратно к дверям они бросились все разом: Марфа, Эльза и Анжелика. Наверное, втроем, напуганные и одновременно решительные, они были силой, потому что даже Архип не смог им помешать. Их голоса тонули в раскатах грома, но те, кого они звали, услышали.

Первой под навес заскочила Зена. Уперлась лапами в пол, встряхнулась почти по-собачьи. Следом юркнул Крыс. Он был насквозь мокрый и оттого казался не белым, а серым. Ночка прилетела последней, вцепилась коготками в Марфину косу, защелкала. Все на месте, теперь можно возвращаться.

Внутри уже горел свет. Зажгли керосинку, и Архип возился у печи, разводил огонь. На вернувшихся он глянул лишь мельком, словно не сомневался, что все с ними будет хорошо. А снаружи бушевала настоящая буря, билась тараном в бревенчатые стены, рвала крышу.

– Хоть выдержит? – с опаской спросил Семен Михалыч.

– Она и не такое выдерживала. – Архип подбросил в печь сосновую чурку. Потянуло дымком. Марфа чихнула. Лишь бы не заболеть…

– Как думаете, это надолго? – спросил Никита, всматриваясь в темноту за окном.

– Надолго, – успокоил Архип уверенно. – Это приграничье, тут его власть становится сильнее. Наши силы против его .

– И что теперь? – спросила Анжелика, стаскивая с себя мокрую куртку. – Что нам делать теперь?

– Ждать. – Архип пожал плечами.

– Вот тут ждать?! – Она обвела взглядом комнату.

Комната, хоть и была довольно просторной, но, судя по всему, единственной. Печь, широкий деревянный полок, застеленный медвежьей шкурой, лавки вдоль стен, грубо сколоченный дубовый стол, пара стульев – вот и вся мебель…

– Можешь ждать снаружи. – Архип не шутил, он, кажется, вообще не умел шутить. – А остальные располагайтесь. Придется заночевать здесь, так что будьте как дома.

Марфа думала, что Анжелика станет капризничать, язвить и донимать всех придирками, но она лишь вздохнула, прижала к груди дрожащего Крыса и переместилась поближе к печке. Там, на деревянном полке, уже улеглась Зена. А Марфа вдруг вспомнила, что все они не ели с самого утра, а готовка – это ее прямая обязанность. И веселее как-то, если все вместе за столом…

За водой вышел Никита. Прихватил в сенях ведро, сунул под дождевые струи. Если прокипятить, то, наверное, можно будет пить. Леший вытащил свою камеру и сейчас снимал внутреннее устройство избушки. Снимал и бурчал, что мало света и видно все хреново. Семен Михайлович перепаковывал вещи, Эльза и Анжелика развешивали у печи на просушку мокрую одежду. Похоже, все смирились с вынужденной заминкой. А может, где-то в глубине даже обрадовались этой отсрочке.

Закончив с печью, Архип накинул дождевик и вышел из избушки. Прямо в грозу вышел…

Его не было почти полчаса, а Марфа волновалась уже с самой первой минуты. То и дело поглядывала на часы. Куда пошел?

Когда терпеть дальше уже не было никакой мочи, дверь наконец распахнулась, и в сени ввалился насквозь мокрый, пахнущий дождем и лесом Архип. В руках он держал плетеную корзину, чем-то доверху наполненную и прикрытую дерюгой.

– Вот, это тебе. – Он поставил корзину на лавку рядом с Марфой, сказал чуть виновато: – В погреб ходил за провиантом.

Марфа не ответила, только украдкой, чтобы никто не заметил, коснулась его мокрой руки. Архип улыбнулся одними уголками губ, отошел от стола, принялся стягивать дождевик. А Леший уже сунулся со своей камерой к корзине.

– Ну-ка, что у нас тут? Что Бог послал?

Бог послал чуть пожухшей картошки, шмат сала, приличных размеров кусок вяленого мяса, банку самодельной тушенки и пакет кедровых орешков. С такими запасами с голоду они точно не умрут. Марфа уже даже придумала, как все это приготовит. Вот только с печкой она управляться не умеет. Хоть бы не испортить. А Архип уже закатал рукава и принялся чистить картошку. От лезущего под руки Лешего он отмахнулся, но не зло, а так… для порядка. И Марфе стало совсем спокойно. Словно бы не бушевала снаружи гроза, словно бы не ждало их впереди ничего страшного. Все хорошо, все правильно. Большая семья готовится к обеду. Обычное ведь дело.

У Марфы никогда не было большой семьи, но в сердце росла уверенность, что вот именно так все и должно выглядеть. Архип чистил картошку и поглядывал на нее искоса. Вид у него был задумчивый, а из-под рубашки выглядывал уголок не то книги, не то тетрадки в кожаном переплете, небрежно засунутой за пояс. Наверное, это была важная книга, если Архип решил с ней не расставаться. Спросить бы, но ведь не расскажет…

…Солнце палило нещадно, над головой роился и гудел гнус. Отмахиваться от этих крылатых тварей Степан устал. Да и что толку – отмахиваться, когда они кругом? Забиваются в глаза и ноздри, лезут в горло, стоит только открыть рот. Оттого они с Игнатом и шли молча, чтобы лишний раз рты не открывать. А еще от усталости и волнами накатывающей злости.

Заблудились! Как они, бывалые люди, старатели с многолетним опытом, умудрились заблудиться?! Как такое вообще случилось? Степан знал как – из-за Игната, из-за чуйки его дурацкой! Вот Игнатова чуйка их к этому гиблому месту и вывела. Чуйка, а еще азарт.