Александр Варго - Татуировка [сборник, litres]

© Варго А., 2018

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2018

Ближе к семи вечера и без того темнеющее небо затянуло пепельно-серыми облаками. Нехотя, капля за каплей, начал накрапывать мелкий промозглый дождик, словно еще раздумывая, припустить как следует или продолжить эту монотонно-унылую морось.

Павел накинул на голову капюшон, стрельнув коротким взглядом по циферблату часов.

«И где ее носит?» – раздраженно подумал он, переместив взор на обшарпанную дверь подъезда. За все время, пока он в терпеливом ожидании сидел на покосившейся лавке, из подъезда вышел всего один человек – неряшливый мужичок предпенсионого возраста.

Павел глянул на окна. Большинство из них были темными, с грязными разводами, словно жильцы этих квартир давно собрали все вещи и переехали в новостройку.

Дождь продолжал моросить, усеивая лужи лопающимися пузырями и превращая асфальт в черное стекло, и мужчина решительно поднялся, встав под козырьком подъезда.

Он будет ждать, сколько потребуется.

Наконец вдали, среди дымчатой пелены дождя, внезапно вспыхнули два ярко-оранжевых глаза. Послышался нарастающий шум двигателя, и спустя несколько секунд напротив подъезда притормозила «Шкода Октавия» лимонного цвета с логотипом «Яндекс-такси» на дверях.

Павел ощутил легкий укол в висок, когда увидел пожилую женщину, с трудом выбиравшуюся из автомобиля. В одной руке она держала тактильную трость для слепых, в другой – увесистый пакет, в котором лежало что-то большое и плоское. На старухе было старомодное пальто из сиреневого драпа и довольно изношенная шляпка из далеких семидесятых, которую украшали пара жиденьких перышек.

Глаза пожилой женщины скрывали темные очки.

Нащупывая тростью дорогу, она неторопливо засеменила к подъезду. Проходя мимо застывшего Павла, она вдруг остановилась и медленно повернулась в его сторону. Ноздри старухи шевельнулись, и Павел, глядя на ее высохшее лицо, неожиданно подумал о старой черепахе, которая учуяла съестное и высунула из панциря свою морщинистую голову.

– Здрастье, – пробормотал он, чувствуя, что пауза становится неловкой.

«Похоже, это она», – шевельнулось в голове.

– Добрый вечер, – поздоровалась старуха. И хотя ее глаза прятались за черными очками, Павлу показалось, что она сверлит его пронзительно-испытующим взглядом, ощупывает, как своей палкой неровности, чтобы не оступиться и не угодить в какую-нибудь яму.

– Простите, – промялил Павел, мысленно ругая себя на неуверенность. – Вы… гм, вы, случайно, не Роза Альбертовна будете?

Только сейчас он обратил внимание на обильный макияж на лице пожилой женщины. Сморщенная кожа блестела от тонального крема, который можно было соскребать ложкой, складки были замазаны, как заделанные шпатлевкой трещины на стенах. Ярко-алые губы наводили на мысль, что старуха только что снялась в фильме про вампиров, насытившись свежей кровью.

– Случайно буду, – с усмешкой произнесла старуха. – Ваш голос кажется мне знакомым… Это с вами я вчера разговаривала по телефону? По поводу моего рассказа?

– Э…

– Вы из издательства?

– Совершенно верно, – торопливо кивнул Павел. Он испытал странное облегчение, что его наконец-то узнали. – Издательство «Апостроф». Я…

– Можете звать меня просто Розой. – Она снова не дала ему договорить. – А вы, насколько я понимаю, Павел?

– Да.

Он машинально пожал узкую ладонь Розы. Рука была сухой и холодной.

«Черепаха», – снова подумал Павел.

– Ну что же мы стоим под дождем?

Идемте.

С этими словами Роза раздвинула накрашенные губы в прохладной улыбке.

– Я, надеюсь, не помешал вашим планам? – осторожно спросил Павел.

Старуха покачала головой.

– Этот вечер у меня свободный, – обронила она с таким видом, словно обычно в это время ей приходилось решать проблемы всемирного масштаба.

Она нащупала потемневшую от времени ручку и потянула дверь на себя.

– Вы могли бы не мокнуть под дождем и подождать внутри, – заметила Роза. – Код все равно не работает. Дом скоро снесут.

– Хм… я подумал, что мог бы случайно напугать вас, – помявшись, ответил Павел. У него снова возникло дурацкое ощущение, будто он явился на экзамен, при этом абсолютно не зная материала.

– В этом мире, Павел, очень мало вещей, способных вызвать у меня испуг, – хмыкнула старуха, и он прошмыгнул за ней в подъезд.

Тихо цокая тростью, Роза поднялась по ступенькам, остановившись у лифта.

– Я, признаться, не ожидала, что «Апостроф» заинтересуется моим рассказом, – сказала она, нажимая на кнопку. – Видите ли, в прошлом году я обращалась в пять издательств, и везде мне было отказано. Сказали, что мое произведение рассчитано на слишком узкую и специфичную аудиторию… А кроме того, я ведь слепа.

Роза вздохнула. Где-то наверху мерно загудел лифт, начиная не спеша двигаться вниз.

– Мне было так обидно, – продолжила она. – Будь у меня глаза, я сама написала бы этот рассказ! Я ведь раньше писала стихи!

Павел вежливо кивнул, бегло разглядывая обшарпанные стены, сплошь испещренные всевозможными надписями.

«У тети Розы мохнатое дупло» – прочитал он кривые каракули и улыбнулся краем рта.

– Если бы рассказ был готов, это одно дело, – жеманно поджав губы, произнесла Роза. У нее был такой вид, словно она объясняла представителю издательства, чем луна отличается от солнца. – Но писать за другого человека… Ведь ни для кого не секрет, что есть немало талантливых, но малоизвестных авторов, готовых за гонорары работать под чужим именем. Некоторые критики несправедливо называют их «литературными рабами». Как по мне, почему бы не воспользоваться умением того, кто профи в своем деле?! Если уж так случилось? Разумеется, за определенную плату!

– Конечно, – брякнул Павел.

– Кстати, а как вы узнали, что я хочу воплотить свою мечту в жизнь? – осведомилась Роза.

Он пожал плечами:

– Совершенно случайно. Один парень из «Фортекса», куда вы обращались, мой знакомый. Совсем недавно в нашем отделе, который занимается остросюжетной прозой, открыли серию в жанре «триллер». Мой приятель обмолвился о вас, и мне показалось – а почему бы и нет? В последнее время не так много авторов, которые способны предложить стоящий рассказ…

Лифт приближался, поскрипывая изношенными шестеренками. Опустившись на первый этаж, несколько секунд он недовольно гудел, будто еще определялся, стоит ли впускать в свое прямоугольное чрево двоих смертных. Наконец двери раздвинулись.