Стив Альтен - Мег. Дьявольский аквариум

– А-а-а! А-а-а! Уберите это от меня! – Изо рта доктора фонтаном бьет кровь, заливая респиратор.

Дэвид хватает доктора и оттаскивает от чудовищной акулы. Монстр по-прежнему сжимает внутренности Ричарда, прижав их верхней челюстью к весьма необычной нижней: спиралевидной формы и снабженной изогнутыми зубами наподобие зубьев циркулярной пилы.

Первобытная акула бьется и мечется среди коричневой жижи. Примитивные жаберные щели трепещут от нехватки воздуха. В конце концов акула отпускает доктора Хибпшмана. Из открытой раны в животе выпадают кишки, выпотрошенный доктор истекает кровью прямо на палубе.

Дэвид, дрожа всем телом, хватает доисторическое животное за хвост, тащит по металлической палубе и сталкивает прямо в садок. Древняя акула падает с высоты двадцать футов в бассейн с морской водой и исчезает в глубине.

С отчаянно бьющимся сердцем Дэвид опускается на колени возле умирающего доктора и, осторожно поддерживая его голову, снимает с него респиратор.

Ричард Хибпшман смотрит на Дэвида, открывает рот, желая что-то сказать, но захлебывается собственной кровью. Буквально секунду спустя глаза Ричарда стекленеют и его душа отлетает.

Глубоко дыша, чтобы справиться с шоком, Дэвид откидывается на стальную опорную балку. Остроконечный спинной плавник разрезает поверхность бассейна. Это древняя акула геликоприон пожирает коричневую жижу и кровь, стекающие через отверстия в стальной палубе прямо в садок номер четыре.

Ибрахим аль-Хашими входит в каюту капитана и с дрожью в голосе сообщает новости Фейсалу бин Рашиди:

– Останки биолога, согласно приказу, помещены в холодильную камеру.

– Он меня больше не интересует. Расскажи об акуле!

– Акула… Это просто невероятно. Самка геликоприона, причем в прекрасной форме.

– Но как она там оказалась? Ты вроде говорил мне, что эти рыбы Лидса – фильтраторы.

– Так и есть, сэр. Я закончил вскрытие лидсихтиса. Похоже, рыба недавно потеряла фильтрующие пластины, расположенные в глотке. Это происходит каждый год. Таким образом, при отсутствии фильтрующего органа произошло случайное заглатывание акулы, что, в свою очередь, привело к гибели лидсихтиса от удушья. Что до геликоприона, то его поимка – большая удача, хотя акула и вырастет максимум до десяти футов. Нижняя челюсть содержит более ста семидесяти острых как бритва зубов, расположенных по спирали. Этот вид датируется концом юрского периода, более ста пятидесяти миллионов лет назад. В журнале Марена геликоприон не упоминается, поэтому я даже представить себе не мог, что мы можем найти нечто подобное.

– А как насчет видов, описанных Мареном? Когда мы сможем их хотя бы найти, не говоря уже о том, чтобы поймать? Хашими, я начинаю терять терпение. И мой кузен тоже!

– Сэр, мы их непременно найдем…

– Но не сегодня. – В каюту входит Брайан Сьютс, одетый в заляпанные рабочие брюки и прорезиненную робу. Он снимает мокрую робу, вешает на крючок, плюхается в мягкое кресло. – Мои команды поднимаются на поверхность. Никаких потерь. Никакого улова.

Директор океанариума кожей чувствует, что бин Рашиди в ярости.

– А на какую глубину океана Панталасса они сегодня погрузились?

– Команда «Бета» совершила погружение почти на милю, после чего пилот сломался. Отчасти из-за этой приманки в воде.

– Тогда уберите приманку! Найдите выход получше! – Бин Рашиди распаляется все сильнее, сросшаяся бровь лезет вверх, точно длинный червяк. – А как насчет Тейлора?

– Он из тех, кто любит отвечать на брошенный им вызов. Предоставьте это мне. – Брайан достает из маленького холодильника пиво. – Я слышал о Ричарде. Невероятно! Кто-нибудь уже связался с его семьей?

– Чисто формально он числился в твоем экипаже, – заявляет бин Рашиди. – Вот ты этим и занимайся.

– Есть, сэр. Надо же! А этому малышу хватило сообразительности спасти акулу. Как он сейчас?

– Спит в лазарете на борту «Тонги», – отвечает Ибрахим аль-Хашими. – Нам нужно поговорить о геликоприоне. Кто получит приз за его поимку? Чисто формально рыбу Лидса поймала команда «Дельта». Они будут настаивать на получении лишних очков.

– Нет! – отрезает бин Рашиди. – Особь, которую поймала команда «Дельта», подохла. Так что запишите улов на счет Тейлора. И пусть перебирается к нам на траулер. Я хочу сегодня вечером с ним поговорить.

Темно-оливковый океан едва различим при режиме ночного видения. Дэвид чувствует, как море всей своей тяжестью сдавливает тонкий корпус беспомощного подводного аппарата. Слышит, как сгибаются крылья под воздействием чудовищного давления. Невидимые тиски сжимают акрил, заставляя его протяжно стонать.

Где-то вдалеке кружит длинная тень. Привлеченная нарушением электрического поля, она медленно приближается. Через стекло бездушные глаза существа мерцают зеленым светом, черный зрачок устремлен прямо на него…

– А-а-а! – Дэвид рывком садится на кровати, в помещении царит полутьма.

И только через несколько томительных секунд к Дэвиду возвращается память.

Танкер. Лазарет . Он откидывается на подушку, восстанавливая цепь событий. Не стоило в это ввязываться…

Кто-то включает верхний свет. Ник Като предлагает Дэвиду бутылку воды:

– Ну как, тебе уже лучше?

– Ага.

– Шторм немного стих. Экипажи подводных аппаратов возвращаются на базу. Капитан говорит, тебя ждут на борту траулера.

Восковая убывающая луна озаряет нагромождение облаков над головой, на палубе прохладно, но вполне комфортно. Дэвид перегибается через леер левого борта. Внизу, в тридцати футах от палубы танкера, маневрирует «Дубайленд I», его экипаж устанавливает вдоль правого борта толстые резиновые шины грузовиков, чтобы не повредить металлические обшивки судов.

Ник Като спускает веревочную лестницу с леера танкера:

– Это единственный способ спуститься вниз. Если, конечно, ты не прочь искупаться.

– Нет уж, спасибо. Я пас.

Дэвид перекидывает левую ногу через леер, балансируя на планшире, после чего перекидывает правую ногу и начинает осторожно, перекладина за перекладиной, спускаться по качающейся лестнице. Достигнув нижней перекладины, он ступает на резиновую шину, откуда его втягивает на борт траулера немолодой мужчина в толстом спортивном костюме.

– Добро пожаловать на борт, крутыш!

Дэвид роется в памяти, пытаясь вспомнить имя бывшего контрабандиста:

– Рик? Как поживаешь?

Рик Мейджерс в сердцах сплевывает:

– Словно пасу стаю белок. Кучка трусливых пилотов, у которых кишка тонка обследовать дно. Малыш, возьми меня с собой вниз. Мы покажем им класс.