Джон Коннолли - Музыка ночи [litres]

Кувре бежал с остатками воинства Генриха и назад уже не оглядывался. Говорили, что осада Генриха унесла жизни чуть ли не четверти населения французской столицы. Католики, безусловно, готовились взять за это плату, но, разумеется, не с Генриха. Ходили слухи, что пройдоха-наваррец думает принять католичество и послал для этой цели в Рим переговорщиков. Хотя для Генриха ситуация осложнялась тем, что в тысяча пятьсот девяностом году – как раз незадолго до снятия осады – скончался папа Сикст V, а его преемник Урбан VII после своего избрания продержался на свете лишь двенадцать дней. Кончина Сикста, возможно, была Генриху на руку. Давайте рассудим: покойник Феличе Перетти был ярым противником Реформации и с легкой душой благословил заведомо обреченный план испанского короля Филиппа II о вторжении в Англию. Со смертью Урбана кардиналы избрали на папство Никколо Сфондратти, нареченного Григорием XIV, – человека немощного и внушаемого. Испанские кардиналы выдвинули его, дабы усилить свои позиции против Франции, одновременно сузив Генриху пространство для маневра. Что ж, если Наваррец нынче к Рождеству заделается католиком, то Кувре остается разве что податься в иудеи.

Боже мой, как же холодно в Амстердаме! Город почти такой же отсыревший, как и сами голландцы. К кальвинистам Кувре был вполне равнодушен, но, как известно, враг твоего врага – твой друг, а затяжное противостояние между испанцами и голландцами и было той веской причиной, по которой он забрался в такую даль. Но город этот опасен: кальвинистский нажим на католичество привел лишь к росту в Нидерландах злобных настроений, направленных против Реформации. В результате здесь вновь открывались семинарии, а в протестантских кварталах опять замелькали сутаны католиков-миссионеров.

Будучи одним из юридических советников Генриха, Кувре находился в розыске. Если его подлинный статус станет известен кому-нибудь из католических фанатиков, ошивающихся в хмурых закоулках Амстердама, за его жизнь не поручится никто. Капитан английского корабля поклялся своим протестантским единоверческим братством, что путешествие будет безопасным, но между строк читались и равновеликие соображения коммерческой выгоды: за место на матросском гамаке Кувре выложил кругленькую сумму. Ну и ладно. В Амстердаме ему делать больше нечего, а уж в Лондоне он Божьей милостью дело себе найдет.

Вдобавок у Кувре имелись рекомендательные письма двум юристам в «Судебных иннах» [27] «Судебные инны» – школы-гильдии, где ученики обучались у опытных юристов в качестве подмастерьев; ныне четыре английские школы подготовки барристеров. , и от обоих был гарантирован радушный прием. Но пока, до получения весточки о готовности корабля к отплытию, Кувре вынужден был прозябать в треклятом «Дубе». Время он коротал в своей комнатушке, а вне гостиницы старался открывать рот как можно реже из опасения, что иноземный акцент может привлечь к нему излишнее внимание. А потому трапезничал он в одиночестве, штудировал между делом Женевскую Библию [28] Женевская Библия – перевод Библии на английский язык, сделанный в 1560 г. группой протестантов, укрывшихся в Женеве от преследований католиков. да пребывал в унылых раздумьях об утраченных жене и ребенке.

Но даже в обстоятельствах, подобных тем, которыми тяготился Кувре, нужда в компании (пусть хотя бы для того, чтобы окунуться в человеческое тепло) становилась подчас такой неодолимой, что наш изгнанник облюбовал себе укромный уголок в гостиничной таверне, подальше от очага и от скопления завсегдатаев. Уже четвертый вечер кряду Кувре взял себе на ужин hutspot [29] Рагу из тушеного мяса с картофелем, морковью и луком ( нидерл ). , в силу его сытности и дешевизны. Рядом с тарелкой на столешнице стоял стаканчик местного джина женевера, а еще вазончик с колотым желтоватым сахаром.

За едой Кувре прислушивался к мерному рокоту людского говора. На голландском он изъяснялся неважнецки, но в «Дуб» сходились люди из самых разных городов и даже стран – в основном зажиточные купцы, связанные с поставками грузов. Обычные моряки ели, пили и кутили в других местах.

Человек гонимый, если желает выжить в суровых условиях преследования, развивает у себя способность предугадывать появление охотников. Но он же способен выработать у себя нюх и на такую же, как он, дичь. Так обстояло и с Кувре: он давно приметил человека, притулившегося за соседним столиком. Незнакомец держался в тени и за все время не произнес ни единого слова – он лишь довольствовался тем, что заказал себе ужин и теперь молча его вкушал.

Кувре насторожился и решил не вступать с мужчиной в разговор. Поэтому он не без удивления оказался оторван от мыслей появлением целой бутылки можжевелового джина, которую водрузил перед ним на стол незнакомец.

– Не соизволите ли пригубить?

Кувре поднял голову. Над ним возвышался мужчина невероятной бледности и худобы, с длинными, но тонкими прядями волос, через которые просвечивала макушка. Одет он был добротно, но как будто с чужого плеча. Камзол был ему велик или принадлежал кому-то другому, или же роль преследуемого, которую ему приписал Кувре, уже поглотила его целиком и полностью. В общем, Кувре почти не сомневался в том, что человек этом гоним страхом за свою жизнь. Глаза его напоминали глаза кролика, высматривающего тень ястреба, и сколько бы спиртного он ни употребил, он все равно не мог не унять дрожь в руках.

– Благодарю, но вынужден отказаться, – с холодной учтивостью ответил Кувре. – Я уже собирался ретироваться отсюда и отдохнуть у себя в комнате.

Возможно, он и желал посидеть в дружеской компании, но незнакомец явно не годился для данной цели. Как бы ненароком не навлечь на себя (да и на этого типа) свору ищеек, подумал Кувре.

А мужчина между тем и не думал уходить.

– Вы Кувре, – произнес он.

Кувре с трудом скрыл шок. Его имени не знал даже английский капитан.

– Вы ошиблись. Меня звать Порше.

Он сделал попытку встать, но незнакомец положил ладонь ему на плечо. При всей своей тщедушности он, однако, оказался довольно-таки крепким и сильным.

Можно было, конечно, воспротивиться, но возня, естественно, взбудоражила бы зевак таверны.

– Вы, смею заметить, не свинопас, и ваше высокое происхождение наверняка позволяло вам вращаться в других кругах, – продолжал незнакомец. – Меня же незачем страшиться. Вашего секрета я не выдам. Меня зовут ван Агтерен, и я прошу вас уделить мне лишь малую толику вашего бесценного времени. Взамен я обещаю вам половину содержимого бутылки джина, а также занятную историю.

– Вынужден повторить: вы ошибаетесь.

– Вероятно, вы правы. Если это так, то пусть вы будете Порше, а я, с вашего позволения, останусь ван Агтереном. Так что подумайте над моим предложением. Смею вас заверить, что и беседа, и товарищеские отношения нужны нам обоим. Ваша пустая комната, если так можно выразиться, поскучает без вас лишний часок. И еще, – добавил ван Агтерен, – я рассматриваю это как благое деяние христианина, и после того, как вы выслушаете мою историю, вы поймете ценность данной услуги. Итак, могу ли я присесть?