Наталья Тимошенко - Призраки белых ночей [litres]

Дыхание постепенно приходило в норму, а руки и ноги наливались свинцом усталости. Казалось, что он больше уже никогда не сможет пошевелиться. Так и останется сидеть на узкой, полуразрушенной лестнице.

Где-то в коридоре, из которого он пришел, раздался пронзительный крик и узнаваемое хлопанье крыльев. Преследовавшее его чудовище дышало и фыркало так громко, что его было слышно за десятки метров. Конрад представил, как оно втягивает ноздрями воздух, определяя, в каком направлении стоит искать свою жертву. Коридор, по которому он пришел, тоже был достаточно узким, там не полетаешь, поэтому монстр пошел на лапах. Конрад слышал, как его когти цокают по полу.

Конрад заплакал. Заплакал как ребенок. От страха, от усталости, от осознания того, что все тщетно. От того, что тяжелое дыхание, фырканье и цоканье когтей послышались совсем близко. Монстр чувствовал его запах, возможно, даже слышал его рыдания, хотя Конрад и старался заглушить их руками.

Рядом что-то зашуршало, а потом раздался недовольный вскрик. Существо пыталось протиснуться к нему на лестницу. Конрад еще не видел его, но слышал, как острые когти скребутся по каменному полу, пытаясь пропихнуть слишком громоздкую тушу в узкий проход, как перепончатые крылья шуршат от соприкосновения со стенами. Существо недовольно ворчало и вскрикивало, ему было больно, но оно все равно упрямо лезло за ним.

На мгновение Конрад решил, что будет проще выйти ему навстречу. Спуститься ниже, посмотреть в глаза с вертикальными зрачками и покончить со всем этим. Однако когда когтистая, покрытая чешуей лапа показалась из-за поворота, он снова ощутил слабый прилив сил, спровоцированный желанием жить. Жить во что бы то ни стало.

Конрад с трудом встал и, шатаясь, на подгибающихся ногах, полез вверх по лестнице, стараясь не оглядываться. Он слышал щелканье клюва и настойчивые крики существа, поэтому знал, что оно хоть и медленно, но тоже продвигается по лестнице. Остановиться теперь значило умереть. Оглядываться значило то же самое, поэтому он полз вверх, пока мог. В какой-то момент одна из каменных ступенек уплыла у него из-под ног, из-за чего он потерял равновесие и скатился вниз, теряя пару драгоценных метров. Проклятый замок разрушался.

Конрад глубоко вдохнул, снова поднялся и полез вверх.

Через несколько метров он оказался вознагражден выходом с лестницы в какой-то коридор. Не имело значения, куда он вел, был ли из него выход. Зато в нем можно идти не вверх, а горизонтально. Конечно, это означало, что чудовищу тоже будет проще, но Конрад теперь умел радоваться мелочам.

В конце коридора он увидел дверь и побежал к ней, насколько еще мог бежать. Это походило на дурной сон, в котором тело плохо слушается и едва шевелится, и на секунду Конрад позволил себе понадеяться на то, что это всего лишь очень длинный и очень реалистичный кошмар.

Добравшись до двери, он навалился на нее всем своим весом, а потом сразу захлопнул за собой и подпер ее спиной уже с другой стороны.

Теперь снова можно было перевести дух. Если Конраду повезло, то он успел спрятаться до того, как чудовище заметило, куда он побежал. Может быть, через дверь оно даже не сможет почувствовать его запах?

Подобный оптимизм давно стоило оставить в стороне. Конрад понял это, когда услышал за дверью хриплое дыхание. Чудовище поскреблось в дверь и попыталось толкнуть ее со своей стороны. Он навалился на дверь еще сильнее.

Чудовище недовольно вскрикнуло. Этот пронзительный звук напоминал ему крик чаек. За ним последовал другой звук, гораздо менее ожидаемый и почему-то пугающий до дрожи.

Это был звук задвигаемого засова. Конрад непонимающе уставился на дверь. Его что, заперли?

На самом деле никакую дверь он видеть не мог, поскольку оказался в кромешной темноте, как только сам ее захлопнул, но он же знал, что она там. Он даже знал, где ручка, и сейчас потянул ее на себя, невзирая на опасность, которая притаилась по другую ее сторону.

Дверь не поддалась. Его действительно заперли.

Паника поднялась в нем высокой волной, затопляя рассудок. Он принялся дергать ручку, стучать в дверь и кричать, требуя, чтобы его выпустили, но его никто не слышал. Чудовище как будто исчезло.

Осознав тщетность своих усилий, Конрад принялся шарить по карманам в поисках спичек. Раз этот выход для него закрыт, стоило поискать другой. Однако как только Конрад зажег спичку, его накрыл новый приступ паники и безысходности: он оказался в каменном мешке размером не больше квадратного метра.

Спичка погасла, а сам Конрад сполз по двери на пол и снова заплакал. Теперь это уже точно был конец. Конец долгий и мучительный. Лучше бы он отдал себя тому чудовищу. По крайней мере, это было бы быстро. Он снова зашарил руками по карманам.

В кармане кителя нашелся маленький складной нож. Он мог решить его проблему, но Конраду не хватало решительности убить себя. Все еще продолжая плакать, он придвинулся к стене и принялся водить в темноте лезвием по каменной поверхности, выцарапывая слова. Раз уже ему суждено тут сгинуть, он должен предупредить тех, кто придет после него. Должен рассказать о случившемся.

Однако из-за слабости и страха его мысли путались, слова не шли на ум, поэтому он снова и снова выводил на стене только три слова.

Schließe die Augen. Schließe die Augen. Schließe die Augen… [3] Закрой глаза. Закрой глаза. Закрой глаза… ( нем .)

Место для сидения в гребных лодках.

По условиям упражнения есть два железнодорожных пути, к каждому из которых привязан человек. Поезд идет по пути номер один, но участнику упражнения предлагается возможность перевести стрелку и отправить поезд по пути номер два и, соответственно, на другого человека. В любом случае кто-то один погибает, цена действия и бездействия одинаковая. Вопрос в том, какое действие участник посчитает более правильным. Дополнительно в условия вносятся характеристики для людей на путях: ребенок, родственник, преступник и т. п.

Закрой глаза. Закрой глаза. Закрой глаза… ( нем .)