Аркадий Бухов - Машина неизвестного старика [Фантастика Серебряного века. Том XI]

Большинству известно также, что Нострадам был ученый XVI века, прославившийся своими предсказаниями, из которых некоторые сбылись еще при его жизни. Напротив, вряд ли многие знают, что пророчества Нострадама шли гораздо далее его эпохи, — по скромному его признанию, не более и не менее, как до конца мира, до дня Страшного Суда, — и что иные из них, судя по всему, имеют в виду именно наше время: великую европейскую войну, развивающуюся пред нашими глазами.

Не будем поднимать вопроса, возможно ли, вообще, предвидеть будущее, тем более вперед на несколько столетий. Напомним только, что в биографиях знаменитых прорицателей древнего и нового миров Нострадама, Сведенборга, Аполлония Тианского, Блэка и др. сохранились примеры предвидений, оправдавшихся с поразительной точностью. И, как бы мы ни объясняли эти факты, — еще неисследованной способностью человеческого духа, случайными совпадениями или искусной мистификацией, — не лишены своего интереса предсказания такого авторитета в «пророческом деле», как Нострадам, о таких близких нам событиях, как современная война.

Прежде всего, надо отметить, что Михаил Нострадам Салонский (он жил и погребен в городке Salon de Craux) вовсе не был предсказателем или гадальщиком по профессии. Он родился (14-го декабря 1503 года в Сен-Реми, в Провансе) в очень интеллигентной семье; его дед по отцу был видным математиком, дед по матери — придворным медиком, отец — нотариусом (звание в ту эпоху более значительное, чем теперь). Нострадам учился в Авиньоне, потом слушал лекции в университете в Монпелье, занимался специально медициной и получил степень доктора. С предсказаниями он стал выступать только в 40-х годах, и свое основное сочинение решился издать только в 1555 году. После того, как некоторые из пророчеств сбылись, Нострадам приобрел широкую известность во всей Европе; к нему стали обращаться за советами и частные лица, и государи; короли Генрих II и Карл IX ласкали его, и последний дал ему звание лейб-медика. Нострадам, однако, отказался от жизни при дворе, в Париже, предпочитая свой провансальский городок Салон, где и скончался 2-го июля 1566 года.

Главное сочинение Нострадама озаглавлено: «Les Prophéties de М. Michel Nostradamus» (т. e. «Пророчества»), но за ним утвердилось название «Центурии», «Сотни» (les Centuries), потому что оно разделено на 10 частей, из которых каждая состоит из ста четверостиший. К десяти «Сотням» (из коих VII неполная) присоединяются посвящения, также содержащие пророчества, особые «Предвещания», 58 шестистиший и т. п. Первое издание «Центурий» в Лионе в 1555 г., второе (обычная в ту эпоху контрафакция) — в Авиньоне, в 1556 г. До наших дней не дошло ни одного экземпляра этих двух изданий. Поэтому за editio princeps считается то, которое вышло в 1558 г. в Лионе у издателя Pierre Rigand, и экземпляры которого имеются в Парижской Национальной и др. публичных библиотеках. После того до нашего времени библиографы насчитывают около 100 изданий «Пророчеств». Велико также число комментариев к ним: они начали появляться тотчас после издания самого сочинения и постоянно пополняются новыми. Последними по времени были: Э. Бареста (1840 г.), А. Ле-Пеллетье (1867 г.) и Шарля Никулло (1914 г.). Из книги Никулло (Charles Nicoullaud «Nostradamus», Librairie academique Perrin et C-ie, Paris, 1914) мы и заимствуем большинство сообщаемых нами фактов.

Необходимость в комментариях объясняется трудностью «Центурий» для понимания. Написаны они рифмованными стихами, по-французски, конечно, на языке своего времени, для нас чувствительно устаревшем, но вдобавок с крайним пренебрежением к правилам грамматики. Нострадам произвольно изменяет слова (употребляет, например, много латинских слов во французской форме: pugne — pugna, nave — navus, translaté — translatum, etc.), расставляет их сообразно со своими особыми целями, нисколько не считаясь с требованиями синтаксиса, а главное — постоянно делает самые смелые эллипсы, опуская не только союзы и предлоги, но зачастую и глаголы и предоставляя читателю угадывать взаимоотношение между поставленным рядом существительными.

Кроме того, Нострадам охотно пользуется анаграммами, т. е. словами, составленными из тех же букв, как те, которые, действительно, имеются в виду. Наконец, расположены четверостишия не в хронологическом порядке, а можно сказать, без всякого порядка, словно кто-то нарочно перетасовал их или словно ветер спутал порядок отдельных листков, как случилось, по рассказу Вергилия, с пророчествами Сибиллы Кумской.

К этому надо добавить, что предсказания Нострадама выражены не в форме отвлеченных суждений, а образно, что еще затрудняет их понимание. Такая форма, впрочем, естественна для интуитивных угадываний, в которых должна проявляться деятельность не рассудка, мысли, а особой способности, близкой к творческой. Если когда-нибудь будет разработана психология предвидения, найдут, вероятно, что она родственна психологии сновидений, в которых, как известно, все мысли также обращаются в образы. Шиллер верно отметил эту особенность предчувствий, когда заставил свою Кассандру так пророчить о близкой смерти своего жениха:

Понятно, что трудность понимания «Центурий» отвращала от них читателей. Кроме того, лишь незначительная часть предсказаний Нострадама относилась к его эпохе; большинство имело к виду события грядущих столетий. Современники Нострадама могли видеть исполнение лишь малой части из его пророчеств, и это, естественно, подрывало веру в них. Многие в XVI в. смотрели на «Центурии», как на рифмованный вздор. До нас дошло немало эпиграмм, заменявших в то время журнальную критику, в которых жестоко высмеивался «Салонский пророк». Наиболее известная, приписываемая Жоделлю, основана на игре латинских слов: Nostradamus — имя, и nostra damus — наше даем, т. е. даем свойственное нам:

Читая «nostra damus» в два слова, получаем общую сентенцию:

Читая «Nostradamus», как собственное имя, получаем злую эпиграмму:

Однако, ошибочно думать, что предсказания Нострадама вообще так темны и неопределенны, что в них ничего нельзя понять или, вернее, что в них можно вычитать все, что угодно, чем и объясняется мнимое исполнение пророчеств. Если освоиться с языком Нострадама и его приемами изложения, окажется, что четверостишия «Центурий» содержат немало указаний совершенно определенных. В них не только описываются события, которые должны произойти, но иногда указываются даты (не только год, но даже месяц), называются местности и города, приводятся даже имена исторических деятелей, которые должны были родиться спустя столетия после опубликования «Центурий». Полнее всего в «Центуриях» изображена история Франции, родной Нострадаму страны; на втором месте стоят Англия и Италия; события в других европейских странах упоминаются лишь мимоходом, большей частью в связи с историей Франции.