Стивен Кинг - Оно. Том 2. Воссоединение [litres]

– Ты заслуживаешь смерти за то, что убил меня, – прошептал Джорджи. Он находился уже рядом. Билл закрыл глаза.

Но тут желтый свет озарил тоннель, и Билл снова открыл глаза. Ричи держал спичку в поднятой руке.

– Борись с Оно, Билл! – крикнул Ричи. – Ради бога, борись с Оно!

« Что они здесь делают? » – Билл в недоумении оглядел их. Они не убежали. Как такое могло случиться? Как они могли остаться, узнав, что он так подло убил собственного брата?

– Борись с Оно! – кричала Беверли. – Билл, борись! Только ты можешь это сделать! Пожалуйста…

Какие-то пять футов отделяли его от Джорджа. Внезапно тот высунул язык. Его покрывали какие-то белые наросты. Билл снова закричал.

– Убей Оно, Билл! – криком требовал Эдди. – Это не твой брат! Убей, пока Оно еще маленькое! Убей Оно СЕЙЧАС!

Джордж посмотрел на Эдди, на мгновение сосредоточил на нем взгляд серебряно-серых глаз, и Эдди, отлетев назад, спиной ударился в стену, будто его оттолкнули. Билл стоял, зачарованный, наблюдая, как его брат подходит к нему, его брат Джордж, после стольких лет, Джордж тогда и Джордж теперь, и он слышал поскрипывание желтого дождевика Джорджа, по мере того как Джордж сокращал разделявшее их расстояние, слышал позвякивание пряжек на галошах, ощущал запах, похожий на запах мокрых листьев, словно под дождевиком тело Джорджа слепили из этих самых листьев, словно в галошах Джорджа находились листья-ноги, да, человек-лист, вот кто шел к нему, Джордж, фантом с раздутым лицом и телом, слепленными из опавших листьев, тех самых, которые иной раз забивают водостоки после сильного дождя.

Откуда-то издалека до него донесся визг Беверли.

( через сумрак )

– Билл, пожалуйста, Билл…

( столб белеет )

– Мы вместе поищем мой кораблик, – говорил Джордж. Густой желтый гной – пародия на слезы – стекал по его щекам. Он протянул руку к Биллу и склонил голову набок. Губы растянулись, обнажая жуткие клыки.

( в полночь призрак столбенеет в полночь ПРИЗРАК СТОЛБЕНЕЕТ )

– Мы его найдем, – говорил Джордж, и Билл ощущал дыхание Оно, напоминающее вонь раздавленного животного, лежащего на автостраде в полночь. И по мере того, как раскрывался рот Джорджа, Билл видел маленьких тварей, которые там ползали. – Здесь, внизу, все по-прежнему тихо, мы все летаем здесь, внизу, мы будем летать, Билл. Мы будем летать…

Рука Джорджа, цвета рыбьего брюшка, сомкнулась на шее Билла.

( В ПОЛНОЧЬ ПРИЗРАК СТОЛБЕНЕЕТ ОН ВИДИТ ПРИЗРАКОВ МЫ ВИДИМ ПРИЗРАКОВ ОНИ МЫ ТЫ ВИДИШЬ ПРИЗРАКОВ )

Перекошенное лицо Джорджа потянулось к шее Билла.

– …летаем…

– Через сумрак столб белеет! – прокричал Билл. Голос стал низким, совсем не похожим на его собственный, и Ричи тут же вспомнил, что Билл заикался, только когда говорил своим голосом: если прикидывался кем-то другим, не заикался никогда.

Псевдо-Джордж, шипя, отпрянул. Рука Оно поднялась к лицу, словно защищая его.

– Да! – истерически заорал Ричи. – Ты врезал Оно, Билл! Добивай Оно! Добивай! Добивай!

– Через сумрак столб белеет, в полночь призрак столбенеет! – прогремел Билл и двинулся на псевдо-Джорджа. – Ты не призрак! Джордж знает, что я не хотел его смерти! Мои родители ошибались! Они винили в этом меня и ошибались! Ты меня слышишь?

Псевдо-Джордж резко повернулся, пища, как крыса. Оно начало разваливаться под желтым дождевиком. И дождевик уже стекал на пол желтыми каплями, разделялся на островки желтого. Теряя форму Оно, становился аморфным.

– Через сумрак столб белеет, сукин ты сын! – кричал Билл Денбро. – В полночь призрак столбенеет! – Он прыгнул на Оно, его пальцы ухватились за желтый дождевик, который уже не был дождевиком. Он ухватил какую-то странную теплую ириску, и она расползлась под его пальцами, как только они сжались в кулак. Билл упал на колени. Потом вскрикнул Ричи, которому догорающая спичка обожгла пальцы, и тоннель вновь погрузился в темноту.

Билл почувствовал, как что-то нарастает в груди, что-то горячее и удушающее, обжигающее, как крапива. Он сел, обхватил руками колени, подтянул их к подбородку в надежде унять боль, хотя бы ослабить ее, и благодарный темноте, радуясь тому, что другие не видят его муки.

Он услышал звук, сорвавшийся с губ, – хриплый всхлип. За ним последовал второй, третий.

– Джордж! – крикнул он. – Джордж, мне так жаль! Я никогда не хотел, чтобы с тобой с-случилось что-то п-плохое!

Возможно, ему хотелось бы сказать что-то еще, но он не смог. Теперь он рыдал, лежа на спине, закрыв рукой глаза, вспоминая кораблик, вспоминая, как дождь барабанил по окнам его спальни, вспоминая лекарства и бумажные салфетки на столике у кровати, температурный жар в голове и теле, вспоминая Джорджа, прежде всего вспоминания Джорджа, Джорджа в его желтом дождевике с капюшоном.

– Джордж, мне так жаль! – прокричал он сквозь слезы. – Мне так жаль. Так жаль, пожалуйста, мне так ЖА-А-АЛЬ…

А потом они все сгрудились вокруг него, его друзья, и никто не зажег спичку, и кто-то обнял его, он не мог сказать кто, возможно, Беверли, или, может, Бен, или Ричи. Они были с ним, и на этот краткий миг темнота была во благо.

Дерри – 5:30

К половине шестого утра уже сильно лило. Синоптики бангорских радиостанций выражали легкое изумление и снисходительно извинялись перед людьми, которые на основании вчерашних прогнозов запланировали пикники или прогулки на свежем воздухе. Невезуха, дорогие друзья, один из фортелей, какие всегда неожиданно выдает погода в долине Пенобскот.

Синоптик с УЗОНа, Джим Уитт, назвал возникший грозовой фронт «удивительно дисциплинированной» системой низкого давления. И выразился, пожалуй, слишком мягко. На достаточно небольшой территории условия менялись разительно: облака в Бангоре, сильный дождь в Хэмпдене, моросящий – в Хейвене, приличный – в Ньюпорте. А в Дерри, расположенном в каких-то тридцати милях от центра Бангора, лило как из ведра. На шоссе 7 в некоторых местах уровень воды достигал восьми дюймов, а неподалеку от «Рулин фармс» забилась дренажная труба, и вода поднялась настолько, что автомобили по шоссе проехать больше не могли. К шести часам дорожная полиция выставила на асфальте оранжевые знаки «ОБЪЕЗД» с обеих сторон затопленного участка.

Горожане, которые стояли под навесом автобусной остановки на Главной улице в ожидании первого автобуса, чтобы уехать на работу, смотрели через перила на Канал, в котором вода уже начала зловещий подъем. О наводнении речь, конечно, не шла. Вода находилась на четыре фута ниже отметки 1977 года, а в том году и наводнения не было. Но дождь лил и, похоже, не думал стихать, а раскаты грома прокатывались под низкими облаками. Вода бурными потоками бежала со склона холма Подъем-в-милю и ревела в водостоках и дренажных решетках.