Гарднер Дозуа - За темными лесами. Старые сказки на новый лад [litres с оптимизированной обложкой]

«Наверное, какой-то охотник за юбками», – подумала Мэри, но, вспомнив его глаза и неизменную улыбку, почувствовала пустоту внутри.

Она почти не замечала, как разбредаются по домам последние библиофилы. Часы прилежно отбили девять и проглотили язык еще на час. Компьютеры забавлялись хулиганскими звонками в ЦРУ, теплый воздух в вентиляции хрипел, будто вечно простуженное горло. Внезапно Мэри охватило беспокойство. Тишина вновь изменилась. Теперь она стала какой-то… зеленой?

Шлеп-шлеп-шлеп! Шестым чувством Мэри уловила зеленые мазки, вплетающиеся в волосы, накрывшие лицо, как лист унесенной ветром газеты. Отплевываясь, она поднялась с кресла. Черт возьми! Что-то не так. Поправив юбку, она направилась ко входу. Вероятно, какой-то незамеченный пакостник опрокинул целый стеллаж «Лучших Домов и Садов», и жуткая тишина второго и третьего этажей хлынула вниз, на нее.

А потом раздались звуки – те самые звуки. Завороженная, Мэри замерла, ее лицо озарилось изумлением. Две сотни лет здание библиотеки служило приютом другим учреждениям – банкам, отелям, синагоге, почте, но никогда – никогда! – эти балконы и залы, стеллажи и мраморные статуи, не слышали этих звуков.

Звуки взвились к потолку, заставив часы хрюкнуть и икнуть от удивления. Свист, сложное сплетение чистых и звонких трелей, нарушил принадлежавшую Мэри тишину, распуская по ниточке укрывавший ее плащ, который она ткала столько лет. Мемориальную библиотеку Сэмюэла Девоншира заполнил мотив «Зеленых рукавов». Начавшись тихо, едва различимо, он звучал все мощнее и громче, пока Мэри не забыла обо всем, кроме этих нежных, жалобных нот. Бродяги на втором этаже замерли на полушаге, бросили танцевать карибскую мамбу, поклонились партнерам и заскользили по полу в синхронной простоте. Их тени держались рядом, разучивая па, прежде чем вновь всей компанией сбежать от хозяев. Никто не смеялся. Пары – мужчины и женщины – трепетно, не отрываясь, смотрели друг другу в глаза. Камин потрескивал, обогащая мелодию контрапунктом.

Мэри застыла внизу, не в силах сделать ни шагу, вспоминая свои романы – и пережитые, и те, что были возможны, но ускользнули из ее неловких пальцев. Медленно, неуклюже, держа руки на весу, словно в ладонях невидимого партнера, она начала танцевать. Высокие каблуки легко заскользили по полу. Чем глубже она погружалась в музыку, тем более плавными, изящными становились ее движения.

Она заговорила с воображаемым партнером, но вскоре его образ сделался неприятным. Тогда Мэри оттолкнула его, но он придвинулся снова. Все было без толку: несмотря на все усилия, фигурки мужей обрели глубину, цвет, плоть. Теперь оба молча танцевали с ней, а она все твердила: «Простите. Простите, только пожалуйста, прошу вас…»

Наконец Мэри прекратила танец. Плечи ее поникли. Ну почему она постоянно просит прощения? Почему? И всякий раз после этого чувствует себя просто отвратительно. Что она сделала плохого?

Мэри сердито смахнула слезы. Орел безжалостно взирал на нее с высоты. Стиснув собственные плечи и закусив губу, она постаралась унять слезы, но из этого ничего не вышло. «Боже, – подумала она, – что я здесь делаю?»

Орел, единственный обладатель божественного ока в этой пещере, не отвечал. Впрочем, этого и не требовалось. Ответ был известен, как ни отгораживайся от него тишиной. «Зеленые рукава» все еще звучали в ушах, вопреки всем договорам, заключенным ею с самой собой. Звуки рвались наружу, пронизывали крышу сквозь выбитый глаз орла, уносились в морозную ночь, тревожа память редких прохожих, и Мэри, смежив веки, шепотом подпевала им.

Едва утих отголосок последней ноты, свистун захихикал. Захихикал – и разрушил чары. Контрольный счетчик, никогда не упускавший случая посплетничать, неуверенно забормотал что-то в ответ. Мэри моргнула и открыла глаза. Лягушонок! Он где-то здесь, среди стеллажей! В душе возобладали инстинкты библиотекаря. Найти и уничтожить! Отыскать злоумышленника! Отыскать и вернуть Седрику…

Засучив рукава, цокая каблуками о мраморный пол, Мэри двинулась вдоль ближайшего ряда стеллажей. Дойдя до конца, она уперлась в другие стеллажи. Откуда-то слева раздался громкий оскорбительный смех. Упругая зеленая пуля… Изумрудный «фольксваген-жук»… Шлеп! Показавшееся на глаза липкое, влажно дышащее существо опрокинуло Мэри на пол, как кеглю.

Побагровев, Мэри поднялась и отряхнула юбку от пыли. От «Зеленых рукавов» в голове не осталось и следа. Впервые за многие месяцы Мэри Колхаун рассвирепела до такой степени! «Ладно, – подумалось ей, – все лучше, чем опять плакать». Грохоча каблуками, она дошла до конца прохода – до стены, увешанной портретами. Лягушонка нигде не было видно. Мэри собралась было развернуться, но вдруг зал загудел от хора голосов:

– Туда поскакал!

– Разделяй и властвуй!

– Хватит! Натерпелись!

– Курс норд-вест-тень-норд!

– Тащи сеть!

– Тащи ружье!

– Да шевелись же…

Мэри вскинула взгляд на стену. Глаза портретов на стене смотрели прямо на нее. Губернаторы, хозяева отелей, генералы почтового ведомства, миллионеры-нувориши… Но Мэри была слишком взбешена, чтобы удивляться, и слишком хорошо знала норов этой библиотеки.

– Знаешь, на войне мы их дымом выкуривали, – посоветовал обладатель кустистых бровей и длинной, с проседью, бороды. – Прекрасно действовало, честное слово.

– Заткнись!!! – рявкнула Мэри.

Звук, отраженный от стен, чуть не сбил ее с ног. Чья-то ладонь зажала ей рот.

– Жаткнишь… – пробормотало искаженное эхо.

Вот это да! Она, Мэри Колхаун, неизменно тихая, как мышь в пыльном углу, повысила голос, нарушила собственноручно взращенную тишину! На лице Мэри отчетливо проступил призрак владелицы ночного клуба. Она улыбнулась. Она рассмеялась. Она захохотала! Нет, во всем этом не было ничего особенно смешного, однако она никак не могла сдержать смех. Сейчас она позвонит Седрику и скажет, что его лягушонок здесь, в библиотеке. Широко ухмыльнувшись, Мэри двинулась прочь от рассерженных портретов, все еще шепчущих, советующих:

– «Двойным нельсоном» [89] «Нельсон» – прием в борьбе, при котором рука проходит под мышкой противника, а кисть давит на его шею и затылок. «Двойной нельсон» осуществляется одновременно обеими руками. В некоторых видах борьбы запрещен как особенно травмоопасный. его! «Стальным зажимом»! [90] «Стальной зажим» – прием в борьбе, при котором противника обнимают за шею левой рукой, притягивая к себе, а правой усиливают давление, сцепив кисти в замок.

– Сыграй с ним в «Саймон говорит»! [91] Детская игра на внимательность. Ведущий («Саймон») отдает команды, которые игроки должны исполнять, но только в том случае, если команда начинается со слов «Саймон говорит».