Тимофей Печёрин - Паранойя. Сборник

Отпив еще коньяку из бутылки, хозяин продолжил:

— Теперь насчет банкомата… ловко ты его, отработал, кстати. Тебе в плюс. Правда, тот муравейник для торгашей, откуда ты его умыкнул, подо мной ходит… можно сказать. Ну ладно, гнать не буду: под нами — мной и парой моих партнеров… деловых. А ты… ладно, корзина с хавчиком, это мелочи. Такие вот магазины обносят регулярно, их хозяева знают о риске и закладывают его в ценники. Но при этом делают вид, что ничего такого не происходит. Не слышали, мол.

Но во вторую ходку… тут ведь между делом ты короткое замыкание устроил. Чуть пожар не случился. Сам понимаешь, что подобные случаи — не их рядовых. Скрыть их не легче, чем шило в мешке спрятать. Не говоря уж о том, что ты уже не кучку хавчика отработал, но поднял приличное бабло.

— Не я, — осторожно возразил, будто оправдываясь, Федя, — в основном бомжи все растащили. Да и то, что осталось… следакам пришлось отдать, чтобы братуху отмазать.

Он уже понял — по обмолвкам, характерным речевым оборотам — что перед ним не простой мирный негоциант. Потому и решил упомянуть о брате, которого нужно было спасать от неба в клеточку. Надеялся на понимание.

— Да без базара, — небрежно бросил Аркадий Данилович, — я ведь, если не понял, не с предъявой к тебе. К тому же бабки те не мои, и даже не партнеров. А банка… вот пусть у банка башка и болит. Я же… просто интересуюсь — как это у тебя получается? Ну, бесследно исчезать, прихватив что-нибудь ценное? Полезный талант, согласись.

Успокоившийся было, Федя снова насторожился. Одно дело, когда тебе предлагают работу, желательно высокооплачиваемую. Уж тут-то не избалованный деньгами студент был бы обеими руками за. И даже то, что потенциальный работодатель явно не был чужд криминала, Федю не отвращало. Едва ли даже в этом случае его подпишут на какое-нибудь мокрое дело. Тогда как заповедь «не укради» Федя и без того успел нарушить. Да и необязательно, что Аркадий Данилович мог втянуть его во что-нибудь непременно противозаконное. В конце концов, даже прожженному бандюге нужно что-то есть-пить, нужна чистота в доме, лень самому крутить баранку и все такое подобное. А значит, не обойтись без многих вполне себе мирных и законных профессий.

Но вот беда: Аркадий Данилович не предложил Феде на него работать. Все, чего хотел хозяин этого дома-урода — узнать секрет Фединых мгновенных перемещений. За тем, чтобы овладеть этим секретом и использовать в каких-нибудь своих темных делишках. Деньги похищать… или, скажем, музейные экспонаты — для продажи за бугор. А то и даже людей.

А когда вожделенный секрет станет известен, сам Федя сделается не-нуж-ным. Зато успевшим узнать лишнего. С теми же, кому известно слишком много, но с кого точно нельзя поиметь ни грана выгоды, типы вроде Аркадия Даниловича обычно не церемонятся. Пуля в лоб и концы в воду — таков наиболее вероятный для этих бедолаг исход.

— Поделись, не пожалеешь, — между тем говорил хозяин, — я за халявой не гонюсь… и не кидаю, если че. Расплачусь по-честному. Или хочешь о цене сначала договориться?

Даже эти уверения Федю не успокаивали. Из общения с братом Лехой он успел понять, что для людей, воспринимающих закон как дышло, существует три сорта двуногих: подельники, потом участники других банд — с ними лучше считаться, и, наконец, все остальные. Иначе говоря, лохи. Которых можно и обмануть, и даже убить. Можно… а временами и нужно.

Поэтому лоху по имени Федя (даром, что пока фартовому) Аркадий Данилович мог хоть золотые горы наобещать. Все посулы свои он без малейших терзаний забудет, как только получит желаемое. И будет по-своему прав.

И что Феде остается? Что делать, чтобы избежать несчастливого для себя конца? Сбежать? Что ж, на первый взгляд это было вполне осуществимо, в том числе технически. Обыскать пленника тем двум бугаям-обалдуям отчего-то в их низколобые головы не пришло. Скорее всего, они просто не сочли Федю опасным. Оружия у него при себе точно не было — в этом подручные Аркадия Даниловича хоть косвенного, но убедились, захватив Федю сравнительно легко, почти без боя. До перестрелки ведь дело точно не дошло, студент спасовал при виде единственного, направленного на него, пистолета. Так чего опасаться?

Благодаря этой оплошности бугаев чудо-гаджет Ярика Савельева оставался у Феди. С его помощью пленник Аркадия Даниловича мог в любой момент удрать куда угодно, хоть на другое полушарие. Вряд ли хозяин дома успел бы ему помешать.

Но дальше-то что? Руки у Аркадия Даниловича оказались длинными: он успел не только установить личность человека, умыкнувшего банкомат, но и узнать, где живет этот человек. Ведь бугаев-то он подослал не абы куда, а к крыльцу общаги.

А что еще этот тип знает о Феде? Вдруг ему известно, кто родители плененного студента, где они живут. Тогда он наверняка на них отыграется. Особенно если сам Федя сбежит куда-нибудь за бугор, где его самого достать будет трудновато. Если же Федя останется в этом городе… или даже просто в пределах области или России, тогда и его самого настигнут. Причем наверняка очень быстро.

Итак, бежать окажется себе дороже, а принимать предложение Аркадия Даниловича — значит, конкретно лохануться. В таком случае Феде оставалось одно. Последовать не лишенному здравого смысла изречению одного политического деятеля прошлого века. «Нет человека — нет проблемы». Под человеком, являющимся источником проблемы, понимался в данном случае, разумеется, Аркадий Данилович.

Оставалось продумать детали. Прибить криминального дельца здесь же, на месте, едва ли бы прокатило. И дело было даже не в отсутствии у Феди оружия. В конце концов, в качестве последнего можно было использовать хоть бутылку коньяка, а хоть и даже стеклянный столик, на котором она стояла. Проломить Аркадию Даниловичу голову любым из этих предметов — и финита ля комедия.

Вот только не факт, что сам Федя в этом случае сумеет покинуть особняк-уродец живьем. Что если кто-то из давешних бугаев и вообще из подручных здешнего хозяина караулит под дверью? Тогда, почуяв неладное или услышав подозрительный шум, этот «кто-то» ворвется в комнату и изрешетит Федю пулями — если не в процессе убиения Аркадия Даниловича, то уж точно перед попыткой удрать.

И вот тут-то Федю осенило — так же, как, наверное, когда-то самого Исаака Ньютона после падения тому на голову яблока. Припомненное мимоходом имя великого физика тем более пришлось в тему, поскольку в замысле своем Федя рассчитывал на помощь закона всемирного тяготения.

Но прежде он вспомнил про высотку, видимую из окна общаги. Про то, как в первый день пользования Приборчиком хотел с его помощью попасть на крышу этой громадины, но передумал, поскольку не знал, зачем. Теперь знал. Этажей у высотки было целых двадцать пять. И всякому предмету… включая живое тело, лететь с ее крыши предстояло долго. Причем непременно с фатальными последствиями.