Тимофей Печёрин - Паранойя. Сборник

Все бы ничего, но последнему вопросу руководитель сектора придал такое колоссальное значение, что целую нотацию прочитал и мне, и всему отделу заодно — насчет того, сколь важно беречь деньги компании и сколь недопустимо сорить ими по разным ничтожным поводам.

За третий случай промаха Акеллы — составленный с кучей ошибок документ — меня целых десять минут распекали на очередном совещании. В ответ я кивал, склонив повинную голову, обещал исправиться. Понимая, впрочем, в глубине души, сколь мало соответствует такое обещание действительности. Еще я понимал, что с карьерным ростом придется попрощаться — возможно, надолго. Видать, безнадежным оптимистом был, если думал, что меня просто обойдут с очередным повышением, и этим все ограничится.

Когда мое ухудшающееся состояние — бледное, осунувшееся с голодухи лицо, красные от недосыпа глаза, резкие движения, а частенько и резкий, раздраженный голос — уже трудно было не заметить, один из сотрудников отдела предложил мне успокоительное принимать. А еще лучше сходить к врачу.

Не знаю, что двигало этим сотрудником, искренняя ли забота или попытка подлизаться к начальнику. Но, молвив спасибо, оба предложения я отверг. Не хотелось помимо прочего обзавестись еще и зависимостью от таблеток — а ничем иным систематический прием успокоительного и не был. Да и к врачу идти что толку? Против моих проблем медицина была не просто бессильна, но не имела к ним ни малейшего отношения.

Вообще, лучшим выходом из ситуации для меня было пойти в полицию и чистосердечно признаться в своем, на тот момент, все-таки незначительном, если подумать, преступлении. Вот тогда бы гордиев узел, затягивавшийся на моей шее, был разрублен, и я бы больше не ждал неприятностей, сам не зная, с какой стороны. Не ждал, не трясся, не гадал.

Эх, все мы крепки задним умом! Возможно, я так бы и поступил, если бы хоть на минуту позволил себе подумать холодной головой. Что мне грозило? Штраф… не такой уж большой? Арест на пятнадцать суток и принудительные работы? Необходимость ущерб возместить? Семечки же — по сравнению с моим теперешним положением.

Но человеку нервному и голодному трудно мыслить ясно. Вообще мыслительный процесс затруднен. Зато мнительность цвела в таких условиях пышным цветом. Идти в полицию я попросту боялся. Боялся, что на меня повесят не только одно проколотое колесо, но и целый букет подобных происшествий, случившихся в городе, как минимум, за последний год. Боялся, что хозяину «жигуленка» и его гипотетическим дружкам благодаря явке с повинной будет легче со мной разобраться. Ну и, конечно, я боялся из-за проблем с законом потерять работу.

И вот последнее опасение, как показали дальнейшие события, было совершенно напрасным. Не в том смысле, что меня не уволили… а в том, что без работы я остался даже несмотря на то, что в полицию не пошел.

Причина проста: когда ты голоден, а организм от безысходности начинает потихоньку пожирать сам себя, в последнюю очередь тебе хочется проявлять трудовое рвение. А в первую — поскорее попасть туда, где чувство голода будет утолено. Ничего личного, просто взгляните на пресловутую пирамиду Маслоу: физиологические потребности там стоят на первом месте, в качестве основы всего.

А коль так, я все реже и все менее охотно задерживался на работе допоздна. Предпочитал слинять по окончании официально установленного трудового дня… а порой даже на несколько, на десять-пятнадцать минут, на полчаса раньше. Оставляя сотрудников исполнять служебные обязанности без своего начальственного присмотра, и наивно утешая себя, что они, мол, не малые дети, сами-де разберутся, что делать. А не станут бить баклуши и не разбегутся по домам вскоре после моего ухода.

И должен признаться, какое-то время такое поведение сходило мне с рук. Пока однажды вечером, когда я успел отъехать от офиса на пару кварталов и остановился у перекрестка, мне на мобильник не позвонил руководитель сектора.

— Куда подевался-то? — вопрошал он без присловий и расшаркиваний, зато с ощутимой тревогой в голосе, — после девятнадцати ноль-ноль… ну, то есть, семнадцати по Москве совещание. Вице-президент компании будет… по конференц-связи. Презентация, кстати, готова?

— Презентация? — переспросил я, судорожно напрягая усталый, истощенный от голода и истерзанный тревожными мыслями мозг.

— Презентация к совещанию с участием вице-президента, — отчеканил руководитель сектора, — вам же поручили ее три дня назад. Я сам при этом присутствовал. Ну?

«Загну», — хотелось брякнуть мне в ответ, но хотя бы здесь я смог сдержаться.

Вообще, разумнее всего мне в тот момент было развернуть «крузак», влететь на крыльях не любви, но служебного рвения в офис да потрясти сотрудников отдела — вдруг презентация для вице-президента готова и просто где-то завалялась на чьем-то компе. А если и не готова, если не завалялась, то хотя бы стоило побарахтаться, как той лягушке, в крынку упавшей. Попробовать всем вместе за оставшийся час быстро-быстро сварганить то, что могло бы за презентацию худо-бедно сойти.

Разумнее, ага! Но основа пирамиды Маслоу взяла свое — пустому желудку голос разума не указ.

— Да задолбали вы со своими совещаниями в поздний час! — прорвалось из меня, просто-таки стошнило словами, — как вы все меня задолбали!

И едва красный сигнал светофора сменился зеленым, я нажал на газ.

После этой вспышки судьба моя профессиональная решилась быстро. Как и большинства сотрудников вверенного мне отдела. Мелкий, гаденький, но все-таки повод для радости, да. Как обычно, если человек растет и развивается, он интересуется чужим опытом, а когда падает, когда катится по наклонной — предпочитает радоваться чужой беде.

Впрочем, о падении своем я догадался не сразу. Подобно тому, как, помнится, не сразу заметил беременность жены, законной супругой мне тогда еще стать не успевшей.

По большому-то счету, падение мое началось еще, когда я вздумал поквитаться с «жигуленком» и его хозяином, чьи музыкальные вкусы у меня только что рвоту не вызвали. Теперь я это понимаю. Но в день, когда я из руководителя отдела в крупной компании превратился в безработного, я продолжал верить в хорошее. Как и несколько последующих дней. Таковы уж издержки прошедшего успеха — внезапные неприятности просто не удается оценить в полной мере.

Напротив, напряжение, державшее меня последние месяцы, несколько ослабло благодаря оставившим меня трудовым хлопотам. И, успокаивая себя, что на компании той свет-де клином не сошелся, ипотека закрыта, а кредитов набрать наша семья не успела, я составил резюме и разослал по всем более-менее крупным фирмам, работавшим в нашем городе.