Говард Лавкрафт - Избранные произведения в одном томе [Компиляция, сетевое издание]

Вдове Джозефа Кервена доставили запечатанный свинцовый гроб странной формы, явно найденный прямо на ферме. В нем якобы лежал труп ее супруга, убитого в битве с таможенниками, о подробностях которой ей не сообщили. Больше о смерти Джозефа Кервена никто и словом не обмолвился, а Чарлзу Уорду пришлось строить свою теорию на основании единственной призрачной зацепки — наспех переписанного рукой Уидена абзаца из письма Иедедии Орна к Джозефу Кервену. Копию нашли у одного из потомков Смита, и остается лишь гадать, то ли Уиден сам отдал другу письмо, когда все закончилось, то ли, что вероятней, оно попало к Смиту раньше и он сам подчеркнул нужный абзац. Вот что там было написано:

«Заклинаю Вас вновь: не взывайте к тому, что не возможете потом вернуть в небытие и что в ответ призовет на борьбу с Вами нечто, против чего даже самые могущественные Ваши заклинания и орудия будут бессильны. Зовите меньшее, дабы большее не пожелало Вам ответить».

В свете этих строк Чарлз Уорд всерьез задумался о том, каких невообразимых союзников мог в качестве крайней меры призвать поверженный колдун и действительно ли Кервена убили жители Провиденса.

Тщательному уничтожению любых сведений о Джозефе Кервене из жизни и архивов города весьма способствовало высокое положение и влиятельность главных заговорщиков. Поначалу они не были столь осмотрительны: вдова, ее дочь и отец долго пребывали в неведении относительно событий той роковой ночи, пока до сведения капитана Тиллингаста, человека весьма проницательного, не дошли кое-какие слухи. Они настолько ужаснули капитана, что он велел дочери и внучке немедленно сменить фамилию, сжег библиотеку со всеми архивами и стер надпись с могильной плиты Джозефа Кервена. Он хорошо знал капитана Уиппла и, должно быть, сумел выудить из простодушного моряка больше сведений о смерти проклятого колдуна, чем остальные.

С того времени запрет на упоминание имени Джозефа Кервена стал полным и безоговорочным, распространившись, по общему согласию, даже на городские архивы и подшивки «Газетт». По духу это можно сравнить лишь с тем забвением, каковому на десять лет предали имя Оскара Уайльда, а по тяжести — только с судьбой нечестивого короля Руназара из сказки лорда Дансейни — короля, которого по велению разгневанных богов не только не стало, но и никогда не было.

Миссис Тиллингаст — именно так ее стали звать после 1772 года — продала дом в Олни-корте и переехала к отцу на Пауэрс-лейн, где жила до самой смерти в 1817-м. Ферма в Потакете, куда не отваживалась ступить ни одна живая душа, на протяжении всех этих лет стояла в запустении и с невиданной быстротой ветшала. К 1780 году от нее остались лишь каменные и кирпичные стены, а к 1800-му и те превратились в бесформенные руины. Никто не смел продраться сквозь густые заросли на речном берегу, где могла бы скрываться дубовая дверь в подземелье, равным образом никто и не пытался восстановить картину событий, в ходе которых Джозеф Кервен навсегда покинул созданный им же самим хаос.

И лишь старый капитан Уиппл, как говорят люди с хорошим слухом, иногда бормотал себе под нос: «Черти его раздери! Чего ж он хохотал-то, …, когда от боли вопил? Будто какую пакость напоследок удумал, сволочь …! Эх, спалить бы его дом к чертовой бабушке!»

Чарлз Уорд, как мы уже знаем, впервые узнал о своем родстве с Джозефом Кервеном в 1918 году. Нет ничего удивительного в том, что он с пылким интересом принялся за поиски любых сведений, могущих пролить свет на тайну своего предка. Каждая неподтвержденная байка приобретала для Уорда огромное значение, ведь в нем самом текла кровь Кервена: на его месте любой увлеченный генеалог с богатым воображением начал бы систематический сбор информации о колдуне.

Поначалу он и не пытался скрывать свои изыскания, так что даже доктор Лайман затрудняется назвать точное время начала его безумия — ясно только, что это произошло до конца 1919 года. Юноша с удовольствием рассказывал о Кервене своей семье — хотя мать не шибко обрадовалась сомнительному родству, — а также сотрудникам различных музеев и библиотек. Подавая заявки на изучение личных семейных архивов, он не скрывал предмета своих исследований и разделял ироничный скептицизм родственников к письмам и дневникам предков. Он с восторгом говорил о своем желании выведать, кем на самом деле был Джозеф Кервен и что же произошло сто пятьдесят лет назад на потакетской ферме, местоположение которой ему так и не удалось найти.

Обнаружив дневник Смита и письмо от Иедедии Орна, пытливый юноша решил посетить Салем и узнать, чем занимался и с кем водил знакомства Джозеф Кервен в родном городе. Чарлз совершил это путешествие во время пасхальных каникул 1919 года. В институте Эссекса, хорошо знакомом ему по прошлым поездкам в этот великолепный старинный город осыпающихся фронтонов и теснящихся мансардных крыш, Чарлза приняли очень тепло, и ему удалось собрать немало сведений о Кервене. Его предок родился 18 февраля (по старому стилю) 1662 или 1663 года в Салем-виллидж, ныне Данверсе, что находится в семи милях от города. В возрасте пятнадцати лет Джозеф сбежал из дому и целых девять лет от него не было ни слуху ни духу. Затем он вернулся — одежда, речь и манеры выдавали в нем истинного англичанина — и уже окончательно поселился в Салеме. В те годы он мало общался с семьей и большую часть времени уделял диковинным книгам, привезенным из Европы, а также странным химическим веществам, которые ему присылали из Англии, Франции и Голландии. Его частые вылазки на природу стали предметом множества пересудов: ходили слухи, что по ночам на холмах кто-то разводит костры.

Единственными близкими друзьями Кервена были некий Эдвард Хатчинсон из Салем-виллидж и Саймон Орн из Салема. Окружающие нередко видели эту троицу за оживленной беседой, они регулярно ходили друг к другу в гости. У Хатчинсона был дом на окраине, почти у самого леса, и впечатлительные местные жители его недолюбливали: по ночам оттуда доносились чудны́е звуки. Поговаривали, что он принимает у себя странных гостей, а окна иногда светятся разными цветами. Его осведомленность в делах давно минувших лет у многих вызывала подозрения, а незадолго до начала охоты на ведьм Хатчинсон бесследно исчез. Тогда же покинул город и Джозеф Кервен, однако в городе скоро узнали, что он поселился в Провиденсе. Саймон Орн жил в Салеме до 1720-го, когда его моложавый внешний вид начал наталкивать горожан на определенные мысли. После этого он также исчез, а через тридцать лет в Салем приехал его сын-самозванец — точная копия отца. Он предъявил права на отцовский особняк и в конечном счете получил его, поскольку под всеми предоставленными документами стояла подлинная подпись Саймона Орна. Иедедия Орн жил в Салеме вплоть до 1771 года, когда преподобному Томасу Барнарду пришло некое письмо от жителей Провиденса, после чего Орн незаметно уехал из города в неизвестном направлении.