Елена Арсеньева - Наследство колдуна [litres]

«Ну и на том спасибо», – подумала она, пряча в сумку талоны и размышляя, зайти все же к начальнику подстанции или не стоит.

Наконец решилась. Нашла его кабинет, постучалась, вошла – и, к своему изумлению, сразу после короткого разговора со старым сухоньким доктором Федоровым (кстати, его и звали Федором Федоровичем!) была принята на работу.

Разговор этот, как ни странно, не касался ни Ольгиного происхождения, ни социального положения, ни членства в партии или подобных вещей, которыми обычно интересуются при приеме на работу. Ольга выслушала небольшую лекцию об Александре Александровиче Богданове, создателе первого в мире Института переливания крови.

– Я учился у него, работал вместе с ним, я знаю, это был великий человек, который отнюдь не преувеличивал значение крови – и переливания крови не только для спасения жизней, но и для оздоровления людей, – сказал Федор Федорович. – Она, как говорил мой учитель, не просто питательная жидкость, а живая ткань, которая имеет огромное организационное значение для организма. При гемотрансфузии, то есть переливании, от одного человека другому неизбежно передается, например, иммунитет – то есть способность противостоять разным заражениям. Такие важные вещи, как лейкоциты, гормоны и так далее. При правильно проведенной гемотрансфузии пациент оздоравливается!

Федоров умолк, однако его лицо еще мгновение хранило то же вдохновенное выражение, с которым он вспоминал своего учителя. Но вот голос стал суше, взгляд – строже:

– Я бы хотел, чтобы вы усвоили: с началом войны изменился сам подход к заготовкам крови. Она сейчас – одно из первейших средств спасения наших фронтовиков. И ее запасы должны выдерживать не только нужные сроки хранения, но и транспортировку на дальние расстояния. А главное, крови требуется гораздо больше, чем в мирное время. Именно поэтому открываются новые подстанции переливания крови с немалым количеством сотрудников, которое со временем увеличится в десятки раз, вы уж мне поверьте, ведь война не собирается заканчиваться! Однако специально обученных, знающих эту работу людей у нас нет: каждый врач, владеющий оперативной техникой, на счету. К тому же многие из них уже мобилизованы. А развивать донорские пункты приходится в темпах военного времени. Поэтому и было решено заменить хирургов широкого профиля студентами последних курсов мединститута, а жгутистов – гражданскими лицами, вот такими, как вы: женами военнослужащих, молодыми девушками, нередко вообще не имевшими трудового стажа, – да кем угодно, кто готов быстро обучиться работе. Вы, например, готовы?

Ольга кивнула, с восторгом глядя на Федорова.

– Значит, вы приняты, – сказал он с довольной улыбкой. – После краткого обучения мы зачислим вас в группу хирургического отделения, которая отвечает непосредственно за взятие крови у доноров.

Вскоре Ольга начала работать.

Собственно, обязанности ее были не слишком-то сложны. Накладывать жгут, следить за состоянием своего донора. Потом закрывать банку с кровью с соблюдением всех правил антисептики и наклеивать на нее этикетку с номером группы крови и сведениями о доноре. И так целый день.

Всем жгутистам полагались специальные халаты, головные уборы и маски. Почти как у настоящих врачей!

Ольге очень понравилась работа. А как звучит! Жгутист станции переливания крови – это вам не московская трамвайная кондукторша-горлопанка!

Правда, далеко не все вечера оставались свободны: иногда больше всего народу шло сдавать кровь как раз после окончания рабочего дня, а людей для обслуживания по-прежнему не хватало.

– Тамара, нам снова жгутисты требуются, – сообщила Ольга однажды, вернувшись домой. – Может быть, пойдешь?

– Я совершенно не выношу вида крови, – испуганно передернулась Тамара. – Я тебе уже говорила! Сразу в обморок падаю. Кроме того, кто-то же должен заниматься детьми, верно? Готовить еду, ну и вообще – блюсти домашний очаг. – Она хихикнула, но вдруг спохватилась: – Кстати, об очаге. У нас дров довольно мало. А ведь зима впереди. Что будем делать?

– Как это – мало? – встревожилась Ольга. – Мы с Васей изрядно запаслись! Как раз перед тем, как ему на фронт идти, он целый грузовик березовых поленьев купил. Симочка привела какого-то своего знакомого, и они втроем с Васей доверху забили и большой сарай на заднем дворе, и сараюшку. Такой работящий дядька оказался: мигом все наколол помельче, чтобы носить удобней, уложил аккуратненько… Нам должно хватить до весны. Если морозы ударят, то наверху топить не будем: все устроимся внизу, рядом с голландкой, она лучше всех печек в доме греет, а дров жрет меньше.

– Все понятно, – с облегчением вздохнула Тамара. – Я брала только из маленькой сараюшки, в большую даже не заглядывала. Значит, запас есть, это прекрасно! Ну а теперь за стол, за стол!

Поели. Ольга вымыла посуду (а то нехорошо получалось: все хозяйство на Тамаре!), почитала детям на ночь. Наконец все легли спать.

У Ольги, как всегда после длинного трудового дня, поначалу в темноте спальни мельтешили перед глазами иглы в венах, баночки с кровью, этикетки, резиновые жгуты, жгуты, жгуты, и только потом все это начинало отдаляться – и приходил настоящий крепкий сон. Но вот вдруг один жгут, особенно зловредный, вдруг развязался на руке донора и со стуком свалился на пол, а из вены выскочила игла.

Ольга так и подпрыгнула в постели!

Испуганно глянула на пол – ну что за ерунда, нету там никакого жгута, нету никакой иглы. Это был сон! А ведь уже слегка брезжит рассвет. Значит, примерно шестой час. Как же быстро ночь пролетела: показалось, только легла, а уже утро.

Ольга по привычке посмотрела на Женину кроватку, да так и ахнула: она была пуста!

Не заорала она только потому, что от страха перехватило горло. Пока пыталась продышаться, посветлели мысли.

Значит, это не жгут на пол упал – это дверь стукнула, когда Женя выходила. Может быть, она отправилась в уборную (от горшка эти самостоятельные дети давно отказались)?

И в это мгновение до Ольги донесся какой-то странный шум со стороны окна.

Она вскочила, метнулась туда, слегка раздвинула шторы.

Эта комната раньше была спальней Василия Васильевича и Асеньки, его первой жены. Потом, через год после ее смерти, незадолго до того, как Ольга вышла за Василия Васильевича, здесь сделали ремонт: потолок заново побелили, стены оклеили другими обоями, покрасили пол. Повесили новый тюль и шторы, даже кровать другую купили! А для Жени устроили детскую в той комнате, где они вместе с Ольгой жили, когда еще только поселились в этом доме.

Однако потом Ольга Женю забрала к себе в спальню, а в детской устроила Тамару и Сашу. Их окно выходило на палисадник и улицу Мистровскую, а окно Ольгиной спальни – на тихий задний двор, где был разбит огородик и, вплотную к забору, стоял большой дровяной сарай. Именно оттуда доносилось сейчас какое-то странное постукивание и погромыхивание.