Дженнифер Макмахон - Люди зимы

Фаун тоже рассмеялась и, покинув свое убежище за диваном, подошла ближе к печке.

– Глупо, правда? – спросила Кендайс. – Назвать утконоса – Спайком!

– А где он сейчас, этот ваш Люк? – заинтересовалась Фаун, и Кендайс перестала улыбаться.

– Он… он сейчас со своим отцом. Видишь ли, мы развелись, а его отец – он один из тех мужчин, которые норовят все сделать по-своему. Люк теперь живет с ним… – Кендайс провела рукой по своим светлым волосам. – Но если мне повезет, ситуация скоро изменится. Коренным образом изменится! Я еще не сказала своего последнего слова. В конце концов, это неправильно – не разрешать ребенку видеться с родной матерью!

Услышав эти слова, Фаун посмотрела на Кендайс с сочувствием.

– Это Мими, – сказала она, демонстрируя гостье куклу. – А меня зовут Фаун. Мне шесть с половиной лет.

– Шесть с половиной? Да ты уже совсем большая! И, похоже, совсем не глупая. Как ты думаешь, Фаун, куда могла отправиться твоя мама?

Девочка немного подумала.

– Далеко. Очень далеко.

– Фаун, – вмешалась Рути. – Ступай к себе.

– Ах ты бедняжка!.. – Теперь Кендайс обращалась исключительно к Фаун, почти демонстративно игнорируя Рути. – Должно быть, ты очень расстроилась, когда твоя мама вдруг взяла и исчезла. Так ты точно не знаешь, куда она могла подеваться?

Фаун опустила голову и уставилась на куклу, которую продолжала держать в руках.

– Нет.

– Я знаю, что вы нашли бумажники Тома и Бриджит где-то здесь, в доме, – продолжала Кендайс доверительным тоном. – Скажи мне, Фаун, а там было что-нибудь еще кроме бумажников?

Фаун бросила быстрый взгляд на сестру. «Сказать ей?» – безмолвно спрашивала она, и Рути чуть заметно качнула головой, надеясь, что этого будет достаточно. Она по-прежнему не знала, что означали спрятанные в тайник бумажники и пистолет, но ей все чаще казалось, что Базз был прав – ее мать могла быть замешана в чем-то противозаконном. Вот только обсуждать это с Кендайс О’Рурк Рути хотелось меньше всего.

– Там больше ничего не было, – сказала она, шагнув вперед.

Кендайс, однако, продолжала смотреть только на Фаун, не обращая на Рути ни малейшего внимания.

– Иногда, – произнесла она доверительным тоном, – старшие братья и сестры не говорят всей правды. Нет, это не делает их врунами или дурными людьми; они поступают так, как считают правильным. Но ты-то, Фаун – ты всегда говоришь правду, я по глазам вижу. Ну, что еще вы там нашли? Может, там были какие-то бумаги? Или еще что-нибудь?

– Я вам уже говорила: там больше ничего не было! – резко сказала Рути. – И вообще, мне кажется, что вам лучше уйти.

– Извини, Рути, но мне кажется, что ты меня обманываешь, – возразила Кендайс. Она наконец подняла голову и скользнула по ней холодным взглядом.

– Если вы не уйдете, я… я позвоню в полицию.

Кендайс покачала головой, всем своим видом демонстрируя, что разочарована несговорчивостью Рути. Не отрывая взгляда от ее лица, она не торопясь просунула руку под пуховик и достала из висевшей под мышкой кобуры револьвер – несколько меньшего размера и чуть более угловатый, чем тот, который Рути и Фаун нашли наверху. Ручка у револьвера была черной, а ствол – серебристым. Судя по не слишком уверенным движениям, Кендайс вряд ли была профессионалкой: с оружием она обращалась, скорее, как актриса, которой попал в руки малознакомый предмет реквизита.

– Я надеялась, что до этого не дойдет, – сказала она и притворно вздохнула.

О дьявольщина!..

Рути снова вспомнила наставления матери – никогда не открывать дверь незнакомому человеку. Потом она подумала о Сером Волке, который обманул Красную Шапочку, переодевшись в бабушкину одежду.

Глаза Фаун еще больше округлились.

– Вы из полиции? – спросила она.

Кендайс рассмеялась громким неприятным смехом.

– Вот уж нет! Честно говоря, я терпеть не могу огнестрельное оружие… И мне бы очень не хотелось его применять, – сказала она и, посмотрев на Рути, снова повернулась к Фаун: – Поэтому мы поступим вот как: сейчас вы обе расскажете все, что вам известно о ваших родителях и о Томе с Бриджит, а потом покажете мне, где вы нашли бумажники… и все остальное, что лежало вместе с ними, тоже покажете.

Рути посмотрела на Кендайс, на револьвер в ее руке и попыталась справиться с подкатившей к горлу паникой. Ей не верилось, что эта женщина их действительно застрелит – то есть застрелит намеренно. С другой стороны, Кендайс явно была не в своем уме, и ожидать от нее можно было чего угодно.

– Зачем вам пистолет, если вы не любите оружие? – спросила Фаун.

– Затем, детка, что я не могу уйти отсюда, не получив того, за чем пришла. Просто не могу – и все! Понятно? – Револьвер в руке Кендайс немного опустился и теперь был направлен в пол. Свободной левой рукой она снова поправила волосы.

– И что вам нужно? – уточнила Рути, и Кендайс по-волчьи оскалилась.

– Мне нужно то, что было у Тома и Бриджит – то, что сейчас находится у вашей матери, где бы она ни была. В общем, мои крошки, пора вам начинать отвечать на мои вопросы.

Но ни Рути, ни ее сестра не проронили ни слова. Фаун словно остолбенела, а Рути ничего не соображала, словно загипнотизированная видом револьвера в руке безумной женщины.

– Пожалуйста, не вынуждайте меня направлять эту штуку на кого-нибудь из вас, – сказала Кендайс, смерив сестер испытующим взглядом. – Он может случайно выстрелить, и тогда… – Она слегка приподняла револьвер и некоторое время переводила ствол с Рути на Фаун и обратно. При этом ее палец лежал на спусковом крючке, и Рути стало страшно по-настоящему.

– Итак, вы готовы отвечать? – спросила Кендайс. – Не стоит упрямиться: в конце концов, и вы, и я хотим одного и того же – найти вашу маму. Не так ли, мои дорогие?..

Фаун придвинулась к Рути, прижалась к ее ногам, и Кендайс снова взмахнула револьвером.

– Не так ли? – повторила она.

– Да, – хором подтвердили Рути и Фаун.

– Вот и отлично. – Кендайс улыбнулась и опустила оружие. На ее лице отразилось некоторое облегчение. – Умные девочки. Теперь, когда мы все на одной стороне, я думаю – мы сумеем чего-то добиться. Итак, я повторяю свой вопрос: что вы нашли вместе с бумажниками?..

Снеговые заряды с воем кружили за лобовым стеклом «ровера»: снег летел параллельно земле то слева направо, то справа налево, то вообще снизу вверх. Свет фар будто упирался в сверкающую белую стену; дороги почти не было видно, и Кэтрин ориентировалась главным образом по сугробам на обочине. Казалось, сама природа взбунтовалась, решив во что бы то ни стало помешать ей добраться до дома Сары Харрисон.

Ехать куда-то в такую погоду, да еще в темноте, было самым настоящим безрассудством, но Кэтрин не собиралась сдаваться и в конце концов сумела добраться до Бикон-Хилл-роуд. Здесь снег был еще глубже, и она медленно ползла вперед на пониженной передаче, мертвой хваткой вцепившись в рулевое колесо. Ее упорство было вознаграждено – скоро снег немного ослабел, а еще какое-то время спустя она увидела справа от дороги светящиеся окна. Разглядеть их как следует не удавалось, поскольку снег все еще падал достаточно плотно, но Кэтрин решила, что это и есть старая ферма Сары.