Дженнифер Макмахон - Люди зимы

Открыв глаза, Рути еще раз огляделась. Нет, это невозможно, подумала она. Никакая девочка не могла бы жить в пещере под Чертовыми Пальцами одна!..

– Это твой мишка? – спросила Фаун. – Я видела его на твоей старой фотографии, когда ты была совсем маленькая.

Рути кивнула. Она по-прежнему крепко прижимала игрушку к себе, надеясь разбудить еще какие-то давние воспоминания.

Что же показывала ей та странная девочка?

– Здесь есть еще что-то… Вон там, под кроватью, – сказала Фаун. Сама она почему-то под кровать не полезла, хотя была любопытным ребенком. Похоже, в этот раз осторожность пересилила, и Рути пришлось самой заглянуть под кровать, подсвечивая себе фонариком.

На каменном полу под кроватью лежал красно-белый лыжный костюм. Он был сильно разорван и покрыт бурыми пятнами давно засохшей крови.

– Такая же курточка была на девушке, которая пропала, правда? – шепотом проговорила Фаун. – На Уилле Люс…

Рути нехотя кивнула и… отвернулась. При виде изодранного в клочья лыжного костюма она вспомнила рассказ Кендайс, утверждавшей, что отец и мать Рути пытались свалить смерть ее настоящих родителей на какое-то существо, которое якобы обитает в здешних лесах. Сама Кендайс, похоже, не особенно верила в то, что с Томми и Бриджит О’Рурками могло расправиться какое-то таинственное чудовище. Рути, честно говоря, – тоже, однако теперь, когда она увидела окровавленный лыжный костюм Уиллы, ее скепсис оказался поколеблен. Кроме того, теперь, – благодаря все той же Кендайс, – Рути знала о своем прошлом намного больше, чем раньше, и поэтому не могла не задаться вопросом, не была ли она сама невольной свидетельницей гибели своих настоящих родителей?

При одной мысли о том, что, возможно, дела обстояли именно так, Рути замутило. Просторная подземная пещера вдруг показалась ей тесной и душной, к тому же она вдруг начала вращаться, и ей пришлось схватиться за спинку кровати, чтобы не упасть.

– Элис Уошберн, выходи! – крикнула Кендайс во все горло, и ее слова вернулись неожиданно громким эхом, от которого у Рути заболели уши. – Хватит прятаться! У меня твои дети. Покажись, если не хочешь, чтобы я их прикончила!..

Услышав эти слова, Рути отложила медвежонка в сторону, сунула руку в карман куртки и нащупала револьвер. Бесшумно сняв оружие с предохранителя, она затаила дыхание, приготовившись действовать.

В течение нескольких минут все, кто был в комнате, напряженно прислушивались, но единственными звуками, нарушавшими глубокую тишину подземелья, были потрескивание дров в печи да далекий звук мерно падающих капель.

– Мне здесь не нравится, – прошептала наконец Фаун, придвигаясь поближе к сестре.

– Мне тоже, – ответила Рути и крепче сжала в кармане револьвер.

Тишина длилась еще примерно минуту, потом Кендайс громко выругалась и, шагнув к дальней стене, по очереди заглянула в каждый из трех проходов, подсвечивая себе фонариком. В последний она даже углубилась на несколько шагов, но, пробормотав что-то, чего Рути не расслышала, сразу же вернулась обратно.

– Ну и что мы будем теперь делать? – спросила Рути, не отрывая взгляда от оружия в руке Кендайс. Она была почти уверена, что ее грозные слова – просто блеф и что на самом деле она никого из них не собирается «приканчивать». Нет, Кендайс оставит их в живых, чтобы – когда придет время – использовать для достижения своих целей.

– Нам придется обследовать каждый из этих коридоров, – ответила ей Кендайс.

«О господи! – мысленно взмолилась Рути. – Сделай так, чтобы эти проходы были достаточно широкими и высокими и мне не пришлось ползти по ним, как червяку в норе. Второй раз я этого просто не выдержу!»

– Мы могли бы разделиться… – предложила она. – Или лучше мы с Фаун останемся здесь на случай… на случай, если мама вдруг появится.

– Нет! – отрезала Кендайс. – Мы пойдем все вместе. – Она оглядела комнату и неожиданно прищурилась. – Постойте, а где Кэтрин?..

Рути только пожала плечами, и Кендайс снова бросилась ко входам в тоннели, освещая их своим фонарем.

– Ах ты, мать твою!.. – выругалась она.

Кэтрин исчезла.

Тетя…

Я несколько раз моргнула, но она по-прежнему стояла на пороге, упираясь рукой в притолоку. Судя по всему, она была нормальным, живым человеком из плоти и костей, а отнюдь не призраком. Снег таял на ее одежде, собираясь под ногами в маленькие лужицы, а на полу лежала длинная узкая тень.

Герти исчезла, как только за дверью раздался Тетин голос – наверное, снова спряталась в шкафу, зато рядом со мной сразу оказался Шеп. Пес зарычал на Тетю и оскалил зубы, но ей достаточно было лишь посмотреть на него, и мой неусыпный страж поджал хвост и убрался на кухню.

– Ты… – пробормотала я. – Ты – одна из них ? Я хочу сказать – тебя тоже кто-то разбудил?

Наверное, подумалось мне, я все-таки сошла с ума и у меня начались видения.

Ружье Мартина было у меня в руках – я схватила его, когда пошла открывать, и готова была пустить оружие в ход, даже если Тетя – просто призрак, но она лишь скользнула по нему взглядом и рассмеялась. Смех у нее был странный – словно порыв ветра пронесся над полем сухой кукурузы.

Еще я заметила, что она постарела. Ее волосы, когда-то иссиня-черные, поседели и стали серо-стальными, спутанные пряди были небрежно перевязаны обрывками кожаных шнурков и цветными тряпочками, а кое-где в них были вплетены перья, бусины и маленькие блестящие камни. Смуглая кожа стала коричневой, как обожженная глина, и покрылась сеткой мелких морщин, но темные глаза смотрели все так же внимательно и пронзительно. На плечи Тети была накинута цельная лисья шкура с головой и лапами.

– Думаешь, если бы я была «спящей», тебе было бы легче?.. – спросила она.

– Я…

– …Легче поверить, что ты была права и что все эти годы мой прах лежал среди пепла и золы, которые остались от моего дома?

– Но… как?.. Как тебе удалось спастись?! – Я хорошо помнила, каким жарким было пламя и как мне на голову и на опаленную траву сыпались пепел и сажа. Когда огонь наконец улегся, на поляне не осталось ничего – только тлеющие угли и закопченная чугунная печь. – Я… я же слышала выстрел! И видела, как твоя хижина сгорела дотла!..

Тетя с горечью усмехнулась:

– Ты считаешь, меня так легко убить?..

Я подумала о Патроне – как он метнулся в заросли и пропал. Может быть, он почуял Тетю и последовал за ней?

– …Убить и бросить мои останки гнить среди пепла и золы?

Мне вдруг стало страшно, и я попятилась.

– Я… я хотела его остановить, – проговорила я дрожащим голосом. – Когда дом вспыхнул, я хотела… хотела тебя вытащить, но папа меня не пустил.