Артём Галигров - Алчная лихорадка

— Поляков, немедленно выходите из воды, держите девушку перед собой, руки вверх! — кричали с берега а мегафон, но разве мог он их услышать.

На берегу прекрасного Залива удачно расположился и УАЗик скорой, и милицейская пятерка, и мотоцикл. Транспортные средства в ожидании наблюдали, что будет дальше. От Артема в таком состоянии можно было ожидать чего угодно.

— Парень с ума сошел! — констатировала медсестра скорой помощи.

В мотоцикле сидел Эдик, которому Антон сообщил принеприятнейшее известие, что его сладенького коржика, больше нет. Он лежал на заднем сиденье и плакал, как ребенок.

Да, каждый по-разному переживает дорогую потерю.

А в милицейской машине сидел перебинтованный Дарвинский, пять минут назад, вышедший из соседнего УАЗика. Еще десяток, реанимационных машин еще стояли у ЭТУ. К счастью, большинство отделались несильными ранами и травмами. А еще больше просто испугом, но каким!

Антон начал снимать с себя одежду:

— Я схожу за ним, — сказал он легавым. — Но Вы его, не забирайте пожалуйста.

— Он украл труп! — отрицал тот. — Надо констатировать смерть, потом делать вскрытие, а он замедляет и затрудняет работу не только милиции, но и скорой помощи.

Антон достал из кармана брюк тысячу рублей:

— Это, Вам в качестве штрафа. Надеюсь этого хватит, но сейчас он поедет со мной, лады?

Легавый забрал деньги и сказал:

— Также, можете забрать домой студентку… — сказал он, напрягая извилины, глядя на Дарвинского.

Тот высунулся из машины и лениво слабым голосом ответил:

— Свету Томичеву! Мы видели Петрова живого и здорового. Это странно, но мы не вправе теперь заводить дело.

— А что с Петровым делать? — поинтересовался мент.

Дарвинский, которому монстр Петров дал по башке, нахмурился:

— Он ответит по всей строгости, и за вред, причиненный мне, и за попытку изнасилования гражданки.

— Я быстро. Один момент. — активно сказал Антон и зашел в реку.

Молодая медсестра, сидя в машине восхищалась летней вечерней природой:

— Эх, хоть нас и задерживают, а какое чудесное место, закат какой.

— Когда бы еще здесь побывали — откликнулся молодой шофер. — Парня только жалко. Его, наверное, девушка была.

Грустное было зрелище. Все видели, как на фоне вечернего неба один мужской силуэт по пояс в воде встал рядом с другим. Один Эдик одинокий, никем незамеченный и подавленный лежал на заднем сиденье мотоцикла.

— Артем стоял в таком же положении с Алиной на руках. Антон подошел слева:

— Тем… пойдем, нужно смерть констатировать ну и… все такое…

Артем не отреагировал. Он был под страшным гипнозом. Антону пришлось встать напротив и протянуть руки.

— Давай… ее, аккуратней — тихо шептал Антон, помогая рукам Артема избавиться от ноши. — Тихо-тихо, вот так вот…

Одно мгновение и Алина в других руках. Теперь и этого прикосновения нет. Она ушла навсегда. Не осталось ни грамма, ни частички, ни теплого дуновения. Все! Меня полностью нет. Одно целое, соединившееся сегодня ночью, на один единственный день полностью и навсегда отделено. Теперь, я это я, а ты это ты. Последний лучик маленького красного солнышка исчез за верхушкой самого низкого дерева, такое чувство, что солнце больше не взойдет и наступит полярная ночь. Вечная, на всю жизнь.

Артем, уже взявший себя в руки, по прежнему стоит в одной позе с каменным лицом, в воде. Он уже заметил, что рядом Антон. Они стоят молча вдвоем, провожая закат.

— Пойдем отсюда, отдохнуть надо — сказал Антон. — Денек был трудный.

— Почему? — не меняя выражения лица спросил Тема.

— Не знаю. Жизнь такая. Кто-то хотел, чтобы было так.

— Почему она? — задумчиво и без эмоций спросил Артем у себя, глядя в непроглядную темную восточную даль.

— Там был такой геморрой и беспредел. Им было все равно, кого давить. — сказал Тоха, поняв, что ответ Артема не удовлетворит.

— Выходит это кто-то из нас ее?

— Выходит так, или из преподов.

Артем потихоньку вышел из гипноза и посмотрел на Антона с пронизывающей скорбью.

— Я никогда никого не любил. Я думал, что познакомиться и развести на секс — это главное в жизни. Девушки были объектом игры. Они мне нравились, они мне были симпатичны. Но не более. И меня никто не любил. Я никогда не думал, что может быть такая взаимность. Я хотел, чтобы меня любили, хотел быть первым в сексе, но я не думал, что можно самому так влюбиться, не думал что кто-то меня когда-то так будет любить, как она, а она само совершенство.

— Согласен! — вздохнул Антон.

— Я сволочь! — стукнул Тема по воде кулаком. — Мои похоти сыграли со мной злую шутку. Судьба мне дала ощутить, что такое настоящая любовь. На один день. Она меня наказала, она отняла у меня то, что я никогда не мог знать и ценить! Она дала мне почувствовать это прекрасное ощущение сегодня ночью и… забрала в момент, чтобы я понял. Навеки понял, что нельзя быть таким злым! Я животное!

Но ты это понял! — не с того ни с сего громко сказал Антон и больно стукнул Артем по плечу. — И ты! не упустишь свой следующий шанс! — плескался он. И ты! будешь ценить, свою будущую любовь! Все ведь круто!

— Ее больше не будет.

— Будет! Не в этом образе, но будет.

— В другом образе мне не нужно! — сказал Артем более громко и повернулся в сторону берега. Антон пошел за ним.

— Давай искупнемся — бодро предложил Антон. — И я за Светиком поеду!

— Я не в настроении. Я слишком убог!

— Убог?! Да ты же наш вождь! Ты же центр вселенной, Темка!!! — кричал Антон, плескаясь.

— Это не более чем показуха. Лживость, лесть! Ненавижу! Все думают по-другому. Я жалкое подобие ничтожества, я не сберег вас, если бы я был настоящим вождем вы бы не исчезли, и не стали бы монстрами, и Алина была бы сейчас……

Антон не стерпел:

— Не пори лажу! Ты совсем опух!!! Вышел вон из воды! Взбодрился. Тебе еще сегодня задание Эдика подбодрить!

— Меня бы кто подбодрил! Убей меня, Антон! — кричал Артем. — Я без нее никто!

— Еще раз услышу, убью! — сказал тот. — Да будь ты хоть последним бараном, ты все равно будешь нашим другом. Во всяком случае моим…и Светкиным — добавил он потише.

Артем посмотрел на Антона, и впервые за последние минуты у него пошевелились мышцы лица:

— А давай все-таки на минут пять, окунемся а?

— Вот это, я понимаю! — заторжествовал Тоха.

Они погрузились всем телом в воду. Все нервы, физические стрессы, моральные переживания и ужасы этого самого счастливого и самого страшного дня, были смыты. Конечно, горечь утери осталась.

Когда они вышли на берег, ни скорой, ни милиции уже не было. Остался только мотоцикл, в котором сидел Эдик. Увидев друзей, паренек сорвался и бросился к ним:

— Я жил ради нее!!! — надрывался в слезах он. — Я работал на трех работах, ради нее. Я мыслил только ею. Она была все для меня, а теперь…ее нет…и мне нечем жить!!! — он уткнулся в двух друзей, как маленький мальчик в маму с папой.