Стивен Кинг - Оно. Том 1. Тень прошлого [litres]

Он поднял глаза на Билла Денбро, их взгляды встретились, и этого хватило, чтобы они рассмеялись вновь.

Билл подтянул штаны, поднял воротник рубашки и принялся выхаживать по берегу с важным видом. Голос его разом стал другим.

– Я тебя урою, хорек. И ты мне мозги не компостируй. Я тупой, зато большой. Лбом могу орехи колоть. Могу ссать уксусом и срать цементом. Звать меня Лапочка Бауэрс, и я – главный дурак Дерри и окрестностей.

Эдди упал и катался по берегу, схватившись за живот и заходясь смехом. Бен согнулся пополам, голова оказалась между колен, слезы лились из глаз, сопли двумя широкими белыми полосами выползали из носа, а смеялся он как гиена.

Билл тоже сел, и мало-помалу все упокоились.

– Один плюс в этом есть, – наконец заговорил Эдди. – Если Бауэрс будет учиться в летней школе, здесь мы его не увидим.

– А вы часто играете в Пустоши? – спросил Бен. Такая идея не пришла бы ему в голову и за тысячу лет (учитывая репутацию Пустоши), но теперь, когда он попал сюда, она представлялась даже привлекательной. Собственно, ему очень нравилась эта полоска низкого берега, освещенная солнцем.

– Ко-о-онечно. Здесь з-здорово. И ни-икто н-нас н-не т-трогает. Мы бы-ываем тут часто. Ба-ауэрс и д-д-другие ни ра-азу з-здесь не по-оявлялись.

– Ты и Эдди?

– И Ри-и-и… – Билл покачал головой. Лицо его исказилось, напомнив мокрую тряпку, а в голове у Бена вдруг сверкнула странная мысль: Билл совсем не заикался, когда копировал Генри Бауэрса. – Ричи! – воскликнул Билл, помолчал, потом продолжил: – Ричи То-озиер обычно приходит сюда. Но се-егодня он по-омогает отцу п-прибираться на че-е-е…

– На чердаке, – перевел Эдди и бросил камешек в воду. Плюх.

– Да, я знаю его. Так вы, парни, часто сюда приходите, да? – Идея зачаровала его, и он вдруг почувствовал желание присоединиться к ним.

– До-о-овольно часто, – кивнул Билл. – И по-о-очему б-бы тебе не п-прийти сюда за-автра? М-мы с Э-Э-Э-Эдди пы-ытались по-остроить п-плотину.

Бен ничего не смог ответить. Его поразило не столько само предложение, как легкость и естественность, с которыми Билл это сказал.

Бен поднялся. Подошел к воде, счищая грязь с громадных окороков. С обеих сторон ручья еще лежали груды маленьких веток, но все остальное вода смыла и унесла с собой.

– Вам нужны доски, – указал Бен. – Добудьте доски и поставьте их в ряд… друг против друга… как хлеб в сандвиче.

Билл и Эдди только смотрели на него, на лицах читалось недоумение. Бен опустился на одно колено.

– Смотрите. Доски здесь и здесь. Втыкаете их в дно ручья напротив друг друга. Понятно? Потом, пока вода не успела их смыть, заполняете пространство между ними камнями и песком…

– М-м-мы, – оборвал его Билл.

– Что?

– М-мы это сделаем.

– Ох, – вырвалось у Бена, который чувствовал себя дураком (он не сомневался, что и выглядит дураком), но при этом ощущал невероятное счастье. Он не мог вспомнить, когда в последний раз был таким счастливым. – Да. Мы. В любом случае, если вы… мы… заполним пространство между ними камнями и песком, они устоят. Первая по течению доска под напором воды будет ложиться на камни и песок. Вторая доска через какое-то время отклонится назад, но, если мы возьмем третью доску… вот, смотрите.

Он начал рисовать на мокрой земле палкой. Билл и Эдди Каспбрэк наклонились вперед и с неподдельным интересом изучали маленький рисунок:

– Ты когда-нибудь строил плотину? – спросил Эдди. В голосе слышалось уважение, даже благоговение.

– Не-а.

– Тогда о-о-откуда ты знаешь, что это с-с-сработает?

Теперь уже Бен в недоумении воззрился на Билла.

– Конечно, сработает. А почему нет?

– Но к-как ты э-это з-знаешь? – спросил Билл. В голосе его звучало не саркастическое неверие, а искренний интерес. – К-как ты мо-ожешь у-утверждать?

– Просто знаю, – ответил Бен. Вновь посмотрел на рисунок на грязи, словно с тем, чтобы убедить в этом самого себя. Он никогда не видел намывных плотин, ни на чертежах, ни в жизни, так что понятия не имел, что нарисовал одну из них.

– Ла-адно. – Билл хлопнул Бена по спине. – У-увидимся за-автра.

– В какое время?

– Мы с Э-Эдди бу-удем здесь в по-оловине де-е-евятого или…

– Если мы с мамой не будем еще сидеть в приемном отделении, – вздохнул Эдди.

– Доски я принесу, – пообещал Бен. – У одного старика в соседнем квартале их целая гора. Я стырю несколько.

– Принеси и припасы, – вставил Эдди. – Что-нибудь из еды. Сам знаешь, бутеры, песочные кольца. Все такое.

– Хорошо.

– У те-ебя е-есть о-оружие?

– У меня есть духовушка «Дейзи», – ответил Бен. – Мама подарила ее мне на Рождество, но она разозлится, если стрелять я буду вне дома.

– В-все ра-авно п-принеси. Мы по-оиграем в-в во-ойну.

– Хорошо, – радостно воскликнул Бен. – Слушайте, пора прощаться. Мне надо домой.

– Н-нам то-оже.

Они ушли с Пустоши вместе. Бен помог Биллу закатить Сильвера на насыпь. Эдди шел позади, в груди у него снова свистело, и он с тоской смотрел на испачканную кровью рубашку.

Билл попрощался и уехал, во все горло выкрикнув: «Хай-йо, Сильвер, ВПЕРЕ-Е-ЕД!»

– Просто гигантский велосипед, – прокомментировал Бен.

– Можешь поспорить на свою шкуру. – Эдди вновь приложился к ингалятору и теперь дышал нормально. – Он иногда возит меня на багажнике. Велосипед мчится так быстро, что дух захватывает. Он хороший парень, я про Билла. – Слова эти он произнес небрежно, но глаза говорили о другом: в них читалось обожание. – Ты знаешь, что случилось с его братом, да?

– Нет… а что?

– Погиб прошлой осенью. Какой-то тип убил его. Оторвал руку, как отрывают крыло у мухи.

– Оосподи-суси!

– Билл, он тогда только чуть-чуть заикался. А теперь ужасно. Ты заметил, что он заикается?

– Да… есть немного.

– Но мозги у него не заикаются… понимаешь, о чем я?

– Да.

– В любом случае, я говорю тебе это, чтобы ты не спрашивал Билла о его младшем брате, если хочешь, чтобы он стал твоим другом. Не задавай ему об этом никаких вопросов. Он до сих пор переживает.

– Я бы тоже переживал. – Тут Бен вспомнил, очень смутно, о маленьком мальчике, которого убили прошлой осенью. Задался вопросом, думала ли его мать о Джордже Денбро, когда давала ему часы, которые он сейчас носил, или о более поздних убийствах. – Это случилось сразу после большого наводнения?

– Да.

Они добрались до перекрестка Канзас и Джексон-стрит, где им предстояло расстаться. Повсюду бегали дети, играли в салочки или перекидывались бейсбольными мячами. Мимо важно прошел придурковатого вида мальчик в длинных синих шортах и енотовой шапке, как у Дэйви Крокетта [105], повернутой задом наперед, так что хвост енота висел между глаз. Он катил хула-хуп и кричал: «Сейчас осалю обручем! Хотите, осалю?»