Джон Коннолли - Ночные легенды (сборник)

Портленд я люблю. В нем есть все преимущества большого города, и тем не менее ощущение такое, что ты в небольшом компактном городке. В нем есть некая эксцентричность, и сила характера. Кофеен здесь, пожалуй, даже больше, чем нужно городу такого размера; есть еще один-два бара, без которых облик города не только б ничего не потерял, но даже и выиграл, ну да ладно (куда их девать – на дно морское, что ли?). Есть здесь небольшой артхаус-кинотеатр, а центровой «Никелодеон» вернулся к политике премьерных показов, что тоже хорошо. По-прежнему работает Открытый рынок, есть приличные магазины и большая библиотека. Словом, вовсе неплохо иметь под боком такое место, ну а если оно начинает действовать на нервы (такое тоже бывает), меня выручает то, что я там де-факто не проживаю. Если надо, я за считаные минуты могу вернуться в свой дом на болотах Скарборо и наблюдать там, как за безмолвные воды уходит солнце.

С улицы мне помахал какой-то клоун в мешковатом костюме, а я ему в ответ рассеянно кивнул. Прошло минуты три, прежде чем я вспомнил: это риелтор, который однажды пытался втюхать нам с Рэйчел, что нам, дескать, край как надо купить жилье в его новомодном доме, выросшем у развилки на Сако. Вскоре после этого в жизни у риелтора наступила черная полоса. Дело в том, что он на стороне имел свою секретаршу, а когда об этом прознала жена, то всерьез поимела его. Бизнес у него пошел ни к черту, да еще и замаячила угроза тюрьмы, когда оказалось, что он сильно скромничал с суммами доходов, которые указывал в налоговой декларации. На него заявили и жена и секретарша, что лишний раз свидетельствует, что за человеком он был. Пара его домов в Сако рухнула от случайного чиха ребенка, и на этом фронте для него тоже грянули громы. И все равно, надо же, гляньте: вот он, с праздничным пакетом в руке, машет как ни в чем не бывало малознакомому человеку, которого в свое время пытался «обуть» с покупкой жилья.

Нет, в самом деле, Биржевую улицу сложно не любить. Клиент запаздывал уже на двадцать минут (здесь над входом часы), но я не напрягался. Вокруг кипела жизнь; жизнь, и обещание новой жизни, которой предстоит явиться на свет. По улицам разгуливали в основном местные, заново обживая Старый Порт после того, как с окончанием сезона схлынули туристы и любители поглазеть на увядание природы. Вот за окном вразвалку прошла группа ребят-скейтеров в толстовках с капюшонами и джинсах не по размеру, с таким видом, будто кусачий холод им нипочем. Не пройдет и двух дней, как половина из них будет на колдрексе и антибиотиках, покорно снося заботу и сюсюканье своих мам (друзьям об этом, конечно же, молчок).

До этого часть денег я успел просадить на « Bullmoose » и еще кое-кого. Не вынимая из пакета, я перелистал компакты. Кое-что, возможно, приглянется и Рэйчел – « Notwist », а может, и « Thee More Shallows ». Насчет ее отношения к «… And You Will Know Us By The Trail Of Dead » [18]у меня уверенности не было; этих ребят я услышал на одной из драйвовых местных радиостанций, и они мне полюбились. « …И по следу из мертвых тел вы поймете, что это прошли мы » – классное название для группы, многозначительное. Будь у меня майка с их названием, мне бы, наверное, удалось на время внедриться в молодежную тусовку. Во всяком случае, пока копы ради моей же безопасности не возьмут меня под замок.

Мой клиент появился в шесть двадцать пять. Я узнал его по одежде. Он сказал, что будет в сером костюме, серо-черном галстуке и черном пальто для защиты от холода; стало быть, это он. Он был моложе, чем я ожидал, но все равно под семьдесят. Компакт « Trail Of Dead » я решил ему не показывать; для нашей первой встречи может показаться излишне экстремальным. Для того чтобы он меня опознал, я поднял руку, и он, лавируя между кабинками, прошел и сел возле меня у окна, с подозрением поглядывая на некоторых особо колоритных персонажей, сидящих вокруг.

– Это нормально, – успокоил я его. – Они здесь мирные.

Судя по лицу, моим словам он верил не очень, хотя проверить их все равно не мог.

– Фрэнк Мэтисон, – представился он, протягивая руку.

Рука была большая, местами в шрамах. Нижняя часть ладони представляла собой закостенелую мозоль. Мэтисон владел фирмой запчастей в Солоне и был человеком не бедным, однако преуспеяние явно далось ему тяжелой работой. Я взял ему кофе – черный, без сахара – и снова сел с ним у окна.

– Удивительно, что у вас нет офиса, – сказал он.

– Будь у меня офис, мне бы пришлось его красить, а затем покупать стол и стулья. А затем думать, чем оклеить стены. Люди судили бы обо мне по качеству моей обстановки.

– Ну а как они судят о вас теперь?

– По качеству чужого кофе. В этом месте он очень неплохой.

– Вы здесь встречаете всех своих клиентов?

– Смотря что они за люди. Если я в них не уверен, то назначаю им встречи в «Старбаксе». Если веры нет совсем, я пересекаюсь с ними на бензоколонке, а угощаю парой карамелек, чтобы растопить ледок.

В глазах у него мелькнуло смятение, как будто в мозгу включился сигнальный огонек. Такие взгляды мне приходится ловить довольно часто.

– У вас хорошие рекомендации, – сказал он не как комплимент, а скорее для собственного ободрения.

– Значит, нужные люди приходили ко мне сюда.

– Плюс я читал о вас в газетах.

– И тем не менее вы здесь.

Он неопределенно махнул рукой.

– Понятно, не все там было лестно.

– Это, видимо, называется «сбалансированным представлением».

Мэтисон выдавил улыбку, хотя тот сигнальный огонек, похоже, в нем так и не погас. Он отхлебнул кофе, приподняв стаканчик мозолистой правой рукой. Она чуть заметно дрожала. Левая все время сжимала ручку кожаного кейса, который лежал у него на коленях.

– Надо бы сказать, зачем я здесь, – промолвил он. – Начну, пожалуй, со своей семьи. Моя…

– Вы о вашей дочери, мистер Мэтисон? – перебил его я.

Он не то чтобы удивился. Скорее всего, это было ему не внове. Имя фиксируется у людей не сразу, но в конце концов они на него выходят, нащупывают. Я представил, как Фрэнк Мэтисон сидит у себя в кабинете с потенциальным заказчиком, который, чуть прищурившись, неловко теребит в руках какую-нибудь бумажку.

«Постойте-постойте… Ваша дочь, случайно, не Луиза Мэтисон? О боже, какой ужас! Все это просто ужасно. Тот тип заслуживал самой худшей, самой суровой кары… как его… Грэйди? Да-да, Джон Грэйди».

– В некотором смысле да, – кивнул Мэтисон, щелкая замками кейса. – Я тут принес кое-какой материал на случай, если вы не в курсе или вам нужны какие-нибудь факты из прошлого.

Внутри лежала пластиковая папка с газетными вырезками и фотографиями. Вынимать ее Мэтисон не спешил.

– Я знаю об этом деле, – сказал я.

– Это было давно. Вы, должно быть, были тогда очень молоды.