Питер Страуб - Голубая роза. Том 1

Вдруг громко залаяла собака, и я резко подпрыгнул от неожиданности. Кусок темноты впереди меня быстро двигался к углу дома. Охвативший меня ужас перешел в гнев и злость, и я почти что рухнул на газон.

В окне второго этажа зажегся свет, и за стеклом замаячил темный силуэт. Человек в окне прижал к стеклу сложенные чашечкой ладони, чтобы лучше видеть происходящее снаружи. Легкие, едва слышные шаги затихли за углом дома. Человек в окне закричал на меня.

Я вскочил и побежал прочь. Собака захлебывалась лаем.

Добежав наконец до дома Джона Рэнсома, я подождал перед входной дверью, пока восстановится дыхание. Я был весь покрыт потом, грудь тяжело вздымалась. Прислонившись к двери, я размышлял над тем, кто же мог меня преследовать. Человек, которого я видел в «лексусе», наверняка не мог двигаться так легко и бесшумно.

Из глубин сознания всплыл и надвинулся на меня давно скрывавшийся там образ. Я разглядел толстые ноги, огромные руки, веревки мускулов, заросшую черной шерстью грудь и наконец – огромную рогатую голову.

Пробравшись в кабинет Джона Рэнсома, я включил свет, постелил себе постель и достал из чемоданчика книгу полковника Раннела. Затем я засунул чемоданчик под кровать, разделся, погасил все лампы, кроме стоявшей рядом с кроватью, и улегся с книгой в постель. Полковник Раннел стоял передо мной, громко крича о том, что он ненавидел и презирал. На нем была выглаженная чистая форма, увешанная медалями. Примерно через час я проснулся и погасил лампу. По Эли-плейс проехала машина. Я снова уснул.

В воскресенье примерно в пол-одиннадцатого утра я позвонил в звонок Алана Брукнера. Встав примерно час назад, я успел позвонить в агентство и убедиться, что Элайза Морган дала согласие ухаживать за Аланом. Затем я быстро обыскал аккуратный кабинетик Эйприл Рэнсом и прочитал несколько глав книги «Где мы ошиблись». В стиле полковника Раннела преобладали деепричастия и эллиптические конструкции. Каждое предложение было разорвано на несколько громоподобных фрагментов.

Когда я спустился вниз, все трое Рэнсомов завтракали. Ральф и Марджори были в своих тренировочных костюмах, Джон – в джинсах и зеленой рубашке, словно в присутствии родителей он снова превратился в подростка. Я вызвал Джона в коридор и рассказал ему про разговор с агентством. Он был очень благодарен за то, что я позаботился обо всем сам, не задавая ему лишних вопросов, и разрешил мне воспользоваться его машиной. Я сказал, что вернусь часа в три.

– Кажется, ты потерял ощущение времени, – заметил Джон. – Во сколько ты пришел вчера домой? Часа в два? А это называлось «немного пройдусь». – Он выдавал из себя жалкое подобие улыбки.

Когда я рассказал ему о преследовавшем меня человеке, Джона охватила тревога, которую он тут же попытался скрыть.

– Ты наверняка очень удивил тех, кто любит подглядывать в окна, Том, – сказал он.

На газоне распивали кофе все те же газетные репортеры. Только один из них – Джеффри Боу – попытался перехватить меня на пути к машине. Но я отказался комментировать что либо, и ему пришлось отойти ни с чем.

Элайза Морган, открывшая дверь дома Алана Брукнера, вздохнула с видимым облегчением, увидев меня.

– Алан спрашивал о вас. Он не разрешает мне помочь ему одеваться – даже подходить к гардеробу запрещает.

– Карманы его пиджака набиты деньгами, – пояснил я. В доме по-прежнему пахло мастикой и полиролью. Я услышал громоподобный голос Алана:

– Кто там, черт побери! Это Тим? Почему мне никто ничего не говорит?

Открыв дверь, я увидел, что Алан сидит полуобнаженный на кровати. На щеках его блестела серебристая щетина.

– Хорошо, что ты добрался до меня наконец, – сказал он. – Но кто эта женщина? Белый халат ведь не означает еще, что это действительно сиделка.

По мере того, как я объяснял ему, кто такая Элайза Морган, Алан постепенно успокаивался.

– Так она помогала моей дочери?

В глазах Элайзы появилось испуганное выражение, и я поспешил заверить Алана, что она сделала для Эйприл все, что могла.

– Хм. Тогда, я думаю, она подойдет. А как насчет нас? У тебя есть план?

Я сказал ему, что сначала должен проверить кое-что сам.

– Черт побери! – Алан отбросил одеяло и встал с кровати. На нем были все те же длинные трусы. Но как только Алан встал, лицо его побледнело, и он тяжело опустился обратно на постель. – Со мной что-то не так. Не могу встать. Все болит.

– Неудивительно, – сказал я. – Мы достаточно полазили вчера по горам.

– Я не помню этого.

Пришлось напомнить Алану о нашей прогулке во Флори-парк.

– Моя дочь любила гулять в Флори-парке, – старик выглядел несчастным и потерянным.

– Алан, – сказал я. – Если вы хотите одеться и провести какое-то время в обществе Джона и его родителей, я с удовольствием отвезу вас туда.

Старик снова попытался подняться с кровати, но колени его дрожали.

– Я приготовлю горячую ванну, – предложила Элайза Морган. – Вы почувствуете себя лучше, как только побреетесь и оденетесь.

– Вот это правильно, – кивнул Алан. – От горячей воды мне сразу полегчает.

Элайза вышла из комнаты, а Алан смерил меня пронизывающим взглядом. Затем он поднял указательный палец, призывая меня молчать. Из другого конца коридора донесся звук льющейся воды. Алан кивнул. Теперь можно говорить спокойно.

– Я вспомнил об одном человеке из этого города. Это то, что нам нужно. Леймон фон Хайлиц. Леймон фон Хайлиц сразу распутал бы это дело.

Алан снова жил в сороковых-пятидесятых годах.

– Я говорил с ним прошлой ночью, – сказал я. – Не надо никому рассказывать, но он действительно будет нам помогать.

– Можешь на меня положиться, – улыбнулся Алан.

Вернулась Элайза и повела его в ванную, а я спустился по лестнице и вышел из дому.

Перейдя через улицу, я позвонил в дверь дома, стоявшего напротив. Дверь открыла молодая блондинка в элегантном темно-синем костюме с ниткой жемчуга вокруг шеи. В одной руке она держала небольшой портфельчик.

– Не знаю, кто вы, но я уже опаздываю, – сказала женщина, быстро оглядывая меня с головы до ног. – На свидетеля Иеговы вы не похожи. Дайте пройти. Мы можем поговорить, пока я иду к машине.

Я сделал шаг назад, женщина вышла из дома и заперла дверь. Затем она поглядела на часы.

– Если начнете все-таки говорить о царствии Божьем, я наступлю вам на ногу.

– Я – друг Алана Брукнера, – начал я. – И хочу спросить вас об одном немного странном происшествии в доме напротив.

– В доме профессора? – женщина удивленно вскинула на меня глаза. – Все, что там происходит, достаточно странно. Но если вы – человек, заставивший его подстричь газон, все соседи сбегутся целовать вам ноги.