Pferd im Mantel - Очищение молитвой [Неоконченное]

— Правильно поступили.

— Ну что — дальше по Сколковскому, или — как? — спросил Гену Фёдор.

— А как ещё?

— Смотри — МКАД налево бодренько летит. Предлагаю через Солнцево на Боровское, на Киевку, а там видно будет. Там вариантов полно.

— Давай вали. Мы за тобой…. Вон смотри! — Геннадий высунувшись из буса, одной рукой прикрыв от раннего, утреннего солнца глаза, пальцем показал в небо: на запад, мелькнув, прошли три звена самолётов. — Всё, с Богом!

Минуя час, они разъехались на пересечении бетонки и Минского шоссе. Пока добирались — где быстро, где по обочинам, пришлось осадить наглый «гелик», набитый «элкаэнами», не желавший пропускать кортеж. Кавказцы попытались было вылезти из своего вездехода, но четыре автоматных ствола, показавшиеся из окон обеих машин, быстро вернули горячих горцев на бренную землю. Чтобы осознали своё место в новом мире, проезжая мимо, Вадик дал очередь по колёсам «гелика». По дороге видели, как вояки повсеместно перегораживают трассу бетонными блоками, невесть откуда взявшимися, и не в одном месте. Из этого Срамнов заключил, что обратно в Москву попасть будет уже непросто.

Фёдор свернул налево на Минку, а Гена со своими парнями и семьёй рванул прямо, на Звенигород. Обнялись, пожелали удачи и обменялись мобильными.

— Наверное, накроется скоро мобильная связь… — почесав в голове, сказал Гена. — Я так понял, ты к вечеру обратно собираешься, нет?

— Да у нас с ребятами — друзьями — на такой случай план действий выработан. Своих пристрою и надо обратно, а ты с какой целью интересуешься?

— Ты как следователь прямо… С какой целью… Надо мне обратно тоже. Кое-что забрать, ну, и там… может вместе? — спросил Геннадий.

— Я только «за», но, видимо, придётся на мотоцикле. Видел, бойцы строятся на трассе.

— Тогда, давай на созвоне будь. Часа через два — два с половиной нормально?

— Да вполне.

— Ну всё, бывай.

Приехав к матери, Фёдор загнал машину в гараж, успокоив тем самым Альку, и перетащил все вещи в дом. Дом, построенный Федькиным отцом, умершим три года назад, был светлый и просторный, с гаражом, баней и скважиной. Когда отец умер, мама переехала сюда насовсем и в московскую квартиру приезжать не любила — слишком многое напоминало ей там о любимом муже и счастливых годах, прожитых вместе. Дом сиял чистотой и порядком, у мамы всегда было готово угощение для любимых детей и внучки, но сегодня мама была растерянной.

— Феденька, ну что ты бегаешь? Сядь, покушай вместе со всеми. Успеешь ещё. — увещевала Фёдора мать, сидя за столом перед телевизором. Пока Срамновы добирались, появилась информация, что Китай объявил войну США и Японии, хотя какая разница кому — они все и так в НАТО, пятый пункт. Поведали, что российская авиация наносит удары по сосредоточениям украинских войск, наземные части уже перешли границу, то есть с братьями — хохлами война идёт уже вовсю. Теперь по телевизору показывали хронику военных действий: чадящие останки американского авианосца, погружающиеся в Чёрное море, кадры ВВС о ситуации в Великобритании, которая получила восемь ядерных ракет по основным базам флота и военным базам, CNN транслировали практически то же самое, в Штаты дошло около пятнадцати ракет. Фёдор, проходя мимо телека, ужаснулся — страшные кадры, и снова подумал — почему же они до сих пор не ответили нам? Европейские лидеры, нервно теребя свои бумажки, посвящали телезрителей в то, что такой конфликт неприемлем, что на кону вся цивилизация и призывали лидеров России и США немедленно установить переговорный процесс и начать примирение.

Фёдор проверил генератор, запустил его и остался доволен — загодя припасённый бензин, булькая, плескался в большом нержавеющем баке, ещё при строительстве гаража замурованном в пол, и что важно — был полон. Тонна топлива. Фёдор подошёл к своему мотоциклу и снял с него пыльный чехол. Уже пару лет любимый Федин «джиксер» жил тут, в гараже. Раньше Фёдор стабильно жил мотожизнью, но пару лет назад присёк в себе эту потребность, после того, как какая-то слепая кошёлка, из тех, которые приехав в Москву и пользуясь сносными внешними данными, упорным оральным трудом быстро пробивают себе спальные места рядом со стареющими нуворишами и их ломящимися от наворованных денег мошнами, чуть не снесла его на своём огромном чёрном внедорожнике. Тогда Срамнов окончательно дал себе отчёт: какой бы класс вождения мотоцикла не был у тебя, но в современной Москве ты — мясо для вконец охамевших и потерявших ориентиры нуворишей и их сучек, на джипах и лимузинах. Риск для мужика — благородное, конечно, дело, если этот мужик один. Но если за спиной семья, дети — ценность риска совсем не очевидна, но, наоборот, выбор ответственного человека — семья, даже в ущерб любимому хобби. Таким образом, он перегнал «джиксер» за город к маме, и развлекался на нём изредко, приезжая летом.

Фёдор повернул ключ зажигания, но «джиксер» остался безучастным. Ясное дело, аккумулятор сдох — никто не трогал мотоцикл с прошлого лета. Не проблема — вот генератор, вот провода. Федя накинул крокодилы и завёл генрик. Процесс пошёл. Можно и пообедать — да и Гене с Иваном звонить. Что бы ни услышал Срамнов от жены и матери — в Москву ехать придётся.

Пообедали без разговоров, молча. Настроения обсуждать ситуацию ни у кого не было. В доме витали страх за будущее и неуверенность. Допив чай, Фёдор встал из-за стола.

— Спасибо, мам. Скажи — а где мой мотошмот у тебя?

Мама подняла на сына глаза, выражающие немой ужас.

— Федя…. А зачем тебе?

— Этот дебил обратно в Москву рвётся! Скажите хоть Вы ему — Анна Васильевна! Может быть, Вас он послушает! — взвилась с места Аля.

— Так, всё. — поднял вверх руку Фёдор. — Мам, так где?

— Да ты не с ума ли сошёл, Фёдор!!! Такой кошмар творится! На тебе семья, мать, дочка! Ты в своём уме?

— Меня мужики в клубе ждут. У всех семьи. Вывезем технику, оружие — и к ночи обратно. У нас же всё там на базе собрано. Аля, я же говорил тебе сколько раз? Ты скажи, когда я тебе план действий наш на случай вот таких ситуаций излагал, ты помнишь, как головой кивала?! Что изменилось?! — начал заводиться Фёдор. Махнув рукой, он вылетел из-за стола и рванул в комнату, использовавшуюся в доме в качестве гардеробной. Там, покопавшись, он отыскал свою экипировку и шлем, скинул джинсы и оделся. Подумав, свернул куртку и сунул в рюкзак.

Выйдя в гостиную, Фёдор нашёл мать и Альку плачущими.

— Ладно вам. Мам… Аля… ну перестаньте. Я туда и обратно — и Ваньку с собой привезу. И припасы. Кто знает — сколько здесь ещё сидеть… «Сайгу» я оставлю, а вы запритесь тут. Я обещаю — пулей.

Семья провожала Фёдора в Москву немым молчанием. У обеих женщин глаза были на мокром месте — Фёдору стало так жалко их — маму, Альку, Танюшку — вдруг, до слёз. «Я вернусь. Всё будет хорошо!» — подумал про себя Фёдор, и помахав им рукой, вышел за дверь.