Альбина Нурисламова - Пятый неспящий

Была б на то его воля, больше никогда и не вернулся.

Когда бежал к машине, ему показалось, что автомобиль стоит не на том месте, где он его оставил. Как будто припаркован чуть левее… А еще почудилось, что в салоне пахнет чем-то незнакомым: вроде бы витает легкий, едва ощутимый цветочный аромат.

Внезапно мир как будто изменил очертания. Все было как прежде, но вместе с тем выглядело другим. Как во сне: ты узнаешь предметы вокруг себя, но при этом они кажутся немного не такими, как наяву. Это было все равно что оказаться в зазеркалье, в параллельной вселенной, и глядеть оттуда на наш мир.

Спустя мгновение привычная реальность вернулась. Все встало на свои места. Наваждение пропало, и Валентин Борисович уже не мог сообразить, что могло его вызвать.

Он точно знал, что в его отсутствие никто не брал машину – это исключено. Поэтому попросту отмахнулся от своих ощущений. Наверняка и автомобиль стоял как нужно, и никакими духами в салоне не пахло.

Видимо, просто привиделось, представилось на нервной почве.

Бог его знает, как он умудрился не подавать виду, что с ним что-то не так. Даже жена ничего не заметила, хотя знала его как облупленного.

А уж как набрался храбрости зайти в дом… Вспомнить страшно.

Свет он, разумеется, выключить забыл, когда уезжал, дверь тоже не запер, за что и получил от жены по шапке по полной программе.

Мертвой старухи в гостиной не было, но Валентину Борисовичу стоило огромного труда не заорать, когда Галина уселась точнехонько на то место, где он недавно видел Римму Ринатовну. Сам он на этот диван больше вообще садиться не мог и решил, что в ближайшее время купит новый.

В остальном же ничего особенного в тот вечер не случилось. Правда, на следующее утро он обнаружил, что разбито подвальное окно, так что пришлось вставить новое стекло.

Как оно разбилось, было непонятно. Скорее всего, от мороза лопнуло. Говорят, бывает такое. Валентин Борисович не стал ломать над этим голову – и без того было о чем подумать. Помимо воли в воображении на миг родилась картина: хозяйка сгоревшего дома разбивает подвальное окно и пытается пробраться внутрь, но он отбросил эту мысль. Это было уже чересчур.

Валентин Борисович не был верующим человеком, но на следующий день, тайком от жены, съездил в церковь и поставил свечки за всех четверых трагически погибших жильцов сгоревшего дома. И за пятого, которого знать не знал. Они, скорее всего, были мусульманами, но разве вероисповедание имеет такое уж важное значение? Заупокойная свеча повредить им точно не может, а уж Бог, если он есть, поймет и разберется, рассудил Валентин Борисович, аккуратно расставляя свечи у ног распятого Иисуса.

Между тем жизнь шла как всегда. Правда, он каждый раз вздрагивал, если слышал, как кто-то громко окликает его, шарахался от громкого стука, завел привычку включать свет по всему дому. Жена удивлялась – чего, мол, стал такой нервный, но Валентин Борисович только отмахивался.

Иногда ему чудилось, будто умершие соседи внезапно оказываются у него в спальне, раза три он просыпался от собственного крика, и перепуганная Галина гладила его по голове, как маленького, приговаривая что-то успокаивающим, ласковым шепотом.

Но вот прошло больше месяца – и в конце концов Валентин Борисович поверил, что беспокойные призраки забыли дорогу в его дом.

«Покойтесь с миром, – думал он, стоя у окна и вновь обращаясь взором к пожарищу. – Надеюсь, вы обрели покой».

Валентин Борисович почувствовал, что начинает замерзать, вернулся в кровать, лег и обнял жену. Она пробормотала что-то во сне и прижалась щекой к мужниному плечу. Его стало клонить в сон, и он прикрыл глаза.

А может, все-таки померещилось?.. Может, и не было ничего?

Валентин Борисович еле слышно вздохнул. Нет, он так не думал.

Сегодня днем внучка Ларочка, играя во дворе, нашла чью-то завалившуюся за скамейку оранжевую варежку и принесла в дом.

«Наверное, кто-то из соседей обронил, – проговорила жена и небрежно бросила рукавичку на полку. – Придут за ней – отдадим».

Но Валентин Борисович точно знал, что никто не придет за пропажей. Вернее сказать, он всей душой надеялся на это, потому что уже понял: в этом мире ничего невозможно знать наверняка.

Скамейка была под тем самым окном, в которое заглядывала в тот солнечный январский день покойная Роза.

Валентин Борисович хорошо помнил, что видел именно эту варежку на ее руке.