Линкольн Чайлд - Волчья луна

– Лора же сказала вам, – резко ответил он, – от этого удалось избавиться. Я предпочитаю не вспоминать о том… случае.

– Когда вы показывали мне тот опыт с бурозубками… почему вы сами не подверглись влиянию?

– Я же стоял за источником света, помните? Свет падал только на животных, и никуда больше.

– Но если бы вы направили его на себя, то подверглись бы трансформации?

– Полагаю, да, при достаточной интенсивности света. Но как мы говорили вам, я сделал все возможное, чтобы защитить себя от полной луны. – Он нетерпеливо поерзал на стуле. – Мне не удается понять, как ваши вопросы могут помочь мне.

– Это поможет мне, доктор Фивербридж… понять, что именно происходит. У меня осталось всего несколько вопросов. Скажите мне, как вы думаете, почему вам не удалось значительно преуспеть в поиске способа вашего излечения? Ведь полгода – значительный срок для решения такой проблемы.

– Если бы я сам понял это, то мы, вероятно, достигли бы больших успехов на этом пути. В мою исходную гипотезу о возможной реакции имагинальных дисков по типу известных метаморфоз гусениц закралась ошибка. Я синтезировал их для воздействия на средний вес человека и запрограммировал на денатурацию и возврат процесса трансформации. Но вместо этого они, по-видимому, сцепившись с моей ДНК, видоизменили ее. Для исправления этой модификации приходится идти методом проб и ошибок… что весьма опасно, если не проводить эксперименты с предельной тщательностью.

– Всякий раз, когда мы, казалось, достигали успеха, – добавила Лора, – оказывалось, что это лишь очередной тупик.

– А вы хотели бы позволить другим… другим ученым, я имею в виду… помочь вам? – спросил Логан. – Попытаться решить проблему совместными усилиями?

Фивербридж горько рассмеялся.

– Если они не посадят меня в тюрьму за убийство того старика, то запрут в клетку, будут показывать пальцами и проводить на мне эксперименты . И научное сообщество, смеявшееся надо мной долгие годы… подумайте только, что они скажут! Игнорируя мои достижения, они увидят лишь неудачу: неспособность аннулировать экспериментальные изменения.

– То есть вы настаиваете на продолжении затворнических исследований? – уточнил Логан.

– Иного пути нет, – Фивербридж энергично кивнул. – Я нуждаюсь только в помощи Лоры.

Вот, значит, какие дела. Логан помедлил, собираясь с мыслями.

– Вчерашнее вечернее наблюдение за превращениями Зефраима Блейкни… в общем, оно стало для меня незабываемым откровением как в профессиональном, так и в личном плане. Однако меня поразило кое-что еще… об этом говорил и его брат Наум. Видите ли, я спросил Наума почему – учитывая, что воздействие лунной болезни настолько мучительно, – Зефраим все-таки срывает доски с окна, намеренно подставляя себя прямо под лучи полной луны? Наум ответил мне, что, насколько он понял, несмотря ни на что, Зефраима тянет к этой луне. Он назвал это чувство странной тягой, страстным желанием. Он сказал также, что это придает Зефраиму ощущение некоторого могущества, плотского могущества. Вы упомянули сейчас о чем-то подобном, хотя использовали эвфемизм «энергия».

– Переходите к сути дела, – сказал Фивербридж.

Он уже соскользнул со стула и теперь в состоянии крайнего раздражения мерил шагами лабораторию.

– А суть как раз в том, что, согласно словам Лоры, вы воспроизвели в себе болезненные переживания Зефраима… однако благодаря использованию и других достижений ваших предшествующих исследований результат ваших циклических изменений привел к тому, что вы подвергались трансформации в гораздо большей степени, чем Зефраим.

Фивербридж ничего не ответил, просто продолжал ходить по лаборатории.

– Так разве не подсказывает нам здравый смысл, что вас и к полной луне влекло также сильно… что вы жаждали этого света, неодолимо жаждали того могущества, которое он придает вам?

– Нет, ничего подобного! – запротестовала Лора.

– А упомянутая вами «энергия» мне представляется скорее неким источником, чем-то, чем вы можете заткнуть практически волевым усилием. Я могу лишь представлять, какие вы испытываете чувства.

– Это безумие! – воскликнула Лора. – Мой отец страдает, ужасно подавлен случившимся, он…

– Это могущество, это страстное желание… чего ради кому-то захотелось бы, чтобы его лишили их? – спросил Логан Фивербриджа. – По-моему, все как раз наоборот: в данном случае больному захочется любой ценой сохранить их. Именно поэтому вы постарались изумить меня демонстрацией ваших более ранних исследований – исследований с лунной пылью, – сознавая, что я не выдам вас, а из-за моего неведения позволю вам заниматься тем, что сейчас действительно интересовало вас – та самая цель, которой вы всегда надеялись, но никак не могли достичь… до тех пор, пока не встретились с Блейкни. – Он немного подумал и продолжил: – А упомянутые Лорой успехи, те, что якобы оказывались тупиковыми… разве не вы устраивали все так, чтобы они такими казались? Ведь благодаря этим волнующим событиям вы стали сильнее, а не слабее. Фактически вы пристрастились к этой трансформации, и эта страсть укрепляет вас в более спокойные периоды… Так разве не она удерживает вас от реального нахождения способа возврата к здоровому состоянию?

– Нет! – сипло крикнул Фивербридж.

– Чем вы, доктор Фивербридж, на самом деле занимались здесь в одиночестве, – с нажимом спросил Логан, – когда запирались по ночам полнолуния, отказываясь видеть даже вашу дочь? Разве вы на самом деле забивались в заднюю комнату с закрытым толем окном?

– Джереми, – возмущенно воскликнула Лора, – что вы такое говорите?

– И тот исходный яростный аспект трансформации, тот самый, что вам так легко удалось нейтрализовать, хотя вы не добились никакого другого улучшения вашего состояния… неужели он действительно исчез? Или вы просто убедили в этом вашу дочь? В силу моего занятия энигматологией мне приходится вновь и вновь сдерживать собственное неверие, принимая многое как данность… но я никогда не воспринимаю как данность совпадения. И мне слишком трудно поверить в столь редкое совпадение в вашем случае, поскольку оно заключается в том, что вскоре после того, как вы ввели себе воссозданную ДНК, и начали происходить эти зверские бессмысленные убийства.

За время разговора за стенами лаборатории сгустились сумерки. И внезапно полоса лунного света проникла через открытую дверь и озарила Фивербриджа.

– Вы мерзавец! – задыхаясь, взревел он. – Вы издеваетесь надо мной!

Он еще не договорил эти обвинения, а Логан уже заметил, как странная пигментация начала покрывать кожу его горла, цвет стал ярче, как становится ярче картофелина, брошенная в миску с водой. Фивербридж схватился за горло, издавая булькающие звуки, на его пальцах и на запястьях стали появляться наполненные кровью рубцы. Он скрючился, раскачиваясь из стороны в сторону, а потом вдруг метнулся к двери и исчез в лесном мраке.