Джастин Кронин - Перерождение

Ричардс ни на секунду не сомневался: когда и если понадобится, он загонит объект в тартарары. Именно это подразумевал «Протокол Элизабет». Тому, кто придумал название – особенно если в шутку, – следовало поставить памятник. В принципе, Ричардс догадывался, как звали героя: Коул, разумеется! Точнее, Коул-в-классическом-варианте, ведь за личиной добродушного завсегдатая загородного клуба скрывался страстный любитель стеба. Элизабет, святые небеса! Кто еще назвал бы Протокол в честь покойной жены Лира?

Ричардс чувствовал, что проект идет не по плану. Наверное, это отчасти из-за монотонности повседневной работы: нельзя же посадить восемьдесят человек на вершину горы, заставив день-деньской считать кроличьи шкурки и помалкивать!

А тут еще сны…

Они снились и Ричардсу, по крайней мере, ему так казалось. Он их не помнил, но порой просыпался с ощущением, что ночью произошло какое-то событие, вроде незапланированной поездки, из которой он только что вернулся. Про сны рассказывали и Джек с Сэмом, отважившиеся на побег уборщики. Нанять в обслугу кастратов придумал Ричардс, и поначалу все было здорово: ребята попались просто золото, сплошь белые и пушистые, а отпадет в них надобность, никто и не хватится. Однако Джек с Сэмом выбрались за территорию объекта в мусорных контейнерах. Ричардс разыскал их следующим же утром в мотеле «Ред руф», милях в двадцати от объекта, – беглецы терпеливо ждали, когда их заберут. Словно заезженные пластинки, они снова и снова говорили о своих снах: об оранжевом свете, зубах, плывущих по ветру голосах, которые звали их по имени. Оба будто умом повредились! Опустившись на краешек кровати, Ричардс терпеливо слушал их болтовню: взрослые ведь, за сексуальные нападения привлекались, а вот поди ж ты – рыдают, шмыгают носом и размазывают сопли по щекам. Кожа бархатная, яйца с горошину – очень трогательно… Вскоре терпение лопнуло. «Ладно, ребята, нам пора, – проникновенно сказал Ричардс. – Никто на вас не сердится!» Он отвез их в чудесное место у реки, чтобы напоследок насладились красотой мира, и застрелил.

Теперь Лиру понадобился ребенок, девочка. От нового требования опешил даже Ричардс. Пьяные бомжи и смертники – это одно, Ричардс считал их утильсырьем, но ребенок… Сайкс объяснил, что все дело в тимусе. Мол, чем меньше ребенок, тем сильнее его тимус, значит, организму проще справиться с вирусом и привести его в латентное состояние. Именно к этому стремился Лир – получить максимум преимуществ без негативных побочных эффектов. Без негативных побочных эффектов! Ричардс чуть не засмеялся. При том, что в прежней человеческой ипостаси «светлячки» были дебилами вроде Бэбкока, за бутылку пива готовыми перерезать горло родной матери?! Впрочем, может, связь здесь и имелась, ведь Лиру понадобился «чистый лист», еще не испачканный и не исписанный гадостями. Что же, если продолжать в таком ключе, в следующий раз Лир потребует младенца! А девочку Ричардс уже присмотрел: пара недель интенсивных поисков, и вуаля! Джейн Доу, белая, около шести лет, словно окурок, брошена в мемфисском монастыре идиоткой-матерью, которой, вероятно, мешала кайфовать. «Чтобы без криминального досье!» – велел Сайкс, а эта околошестилетняя Джейн Доу воды не замутит! Однако уже в понедельник ее собирались передать под опеку Отдела по защите прав детей. Если передадут – все, прощай, шестилетка! Иными словами, в распоряжении оставалось двое суток, при условии, что кайфующая мамаша не потребует дочь обратно, словно забытый на вокзале чемодан. Монахинь Уолгаст утихомирит: пять минут общения, и они за ним не то что на край света, в интим-шоп с радостью пойдут. Ричардс сто раз убеждался: этот парень кого угодно уломает!

Ричардс окинул взглядом мониторы. Все детки лежали в своих кроватках. Бэбкок, по обыкновению, что-то болтал – складки на шее ходили ходуном, как у жабы. Ричардс включил звук и целую минуту слушал рык и клекот, как всегда, гадая, означают ли они, например: «Выпустите меня!», или «Хочу еще кроликов, сейчас же!», или «Ричардс, братан, выберусь – первым делом оторву тебе голову!». Ричардс знал с десяток языков – помимо европейских владел турецким, фарси, арабским, русским, тагальским, хинди и даже немного суахили. Порой в болтовне Бэбкока он различал искореженные, безбожно перемешанные слова, но сейчас, как ни напрягал слух, ничего внятного не улавливал.

– Не спится?

Ричардс обернулся. В дверях стоял Сайкс с чашкой кофе в руках. Он был по-прежнему в форме, только снял галстук и расстегнул мундир. Сайкс пригладил седеющие волосы и развернул кресло так, чтобы сесть лицом к Ричардсу.

– Если честно, мне тоже, – признался Сайкс.

Ричардс уже собрался спросить Сайкса о снах, но передумал: к чему пустое сотрясание воздуха, если ответ читается на лице полковника?

– Я не сплю, – покачал головой Ричардс. – То есть почти не сплю.

– Ясно… Конечно, когда же вам спать? – Сайкс пожал плечами и, сообразив, что ответа не последует, показал на мониторы. – Внизу все нормально?

Ричардс кивнул.

– Под луной больше никто погулять не желает?

Разумеется, он имел в виду Джека с Сэмом, уборщиков и незадачливых беглецов. Вообще-то любовью к иронии и сарказму полковник не отличался, но имел полное право выпустить пар. Чертовы кретины, в мусорные контейнеры спрятались! Вообще-то караульным полагается проверять все, что покидает объект или проникает на его территорию, но они мальчишки, завербовавшиеся на обычную военную службу, вот и ведут себя, как школьники, потому что жизненного опыта шиш да маленько. Каждого из них следовало постоянно держать за яйца, а Сайкс ослабил контроль.

– Я провел с дежурным разъяснительную беседу и уверен, она запомнится ему навсегда.

– Не расскажете, что стало с беглецами?

На эту тему Ричардс распространяться не желал. Да, Сайкс в нем нуждался, но симпатию вряд ли испытывал и недавний поступок точно бы не одобрил.

Сайкс поднялся, обогнув стол Ричардса, подошел к мониторам и отрегулировал изображение так, чтобы захватить крупным планом гермозону Ноля.

– Лир и Фаннинг дружили, – задумчиво произнес полковник.

– Да, я в курсе, – кивнул Ричардс.

– Э-эх! – не сводя глаз с монитора, вздохнул Сайкс. – Вот тебе и дружеское отношение! – Он повернулся к Ричардсу, который по-прежнему сидел за компьютером. Судя по сизым щекам, полковник не брился уже пару дней. Он близоруко щурился на ярком свете люминесцентных ламп и, казалось, не понимал, где находится. – А как насчет нас с вами? – вдруг спросил он. – Мы друзья?

Ричардс едва не присвистнул: ничего себе, так сны Сайкса еще ужаснее? Дружба… Кого это волнует?

– Разумеется, друзья, – отозвался он и позволил себе улыбнуться.