Джастин Кронин - Перерождение

На миг Уолгаст пожалел, что не увидит лица владельца машины, который вместо своей развалюхи утром обнаружит седан стоимостью как минимум восемьдесят тысяч долларов. Прямо как в сказке про Золушку: тыква превратилась в карету! Таких машин Уолгаст в жизни не водил и искренне надеялся, что новый владелец, кем бы он ни был, прокатится на ней хоть разок, а потом тихонько сплавит.

Официально «лексус» принадлежал Фортсу. Именно принадлежал, ведь Джеймс Б. Фортс – полное имя Уолгаст узнал из регистрационного удостоверения – трагически погиб. Мэрилендский адрес, вероятно, относился к Национальному институту здравоохранения или к Научно-исследовательскому институту инфекционных заболеваний Медицинской службы Вооруженных сил США. Удостоверение Уолгаст выбросил в пшеничном поле на границе Вайоминга и Колорадо, зато присвоил содержимое бумажника, который нашел под водительским сиденьем, – шестьсот с лишним долларов наличными и титановую «Визу».

Но все это было много часов и еще больше миль назад: они проехали Колорадо, Вайоминг, а ночью, при свете фар, – Айдахо. Зарю встретили на границе Орегона, а второй по счету вечер – на его засушливых плато. Вокруг тянулись пустые поля, на золотых, открытых всем ветрам холмах цвела полынь. Чтобы не уснуть, Уолгаст опустил окна, и салон «тойоты» наполнился сладковатым запахом – ароматом его дома и детства. Ближе к вечеру мотор заурчал: наконец-то начался подъем, а перед самым закатом показалась громада Каскадных гор с обледенелыми скалистыми вершинами. Лучи догорающего солнца преломлялись об их зазубренный контур и превращали западное небо в пылающую красно-малиновую картину, похожую на гигантский витраж.

– Эми, – позвал Брэд, – проснись! Посмотри в окно!

Девочка лежала на заднем сиденье под хлопковым одеялом. Еще слабенькая, последние два дня она спала почти постоянно, но самое страшное было позади – мертвенная бледность прошла, личико порозовело. Тем утром она даже попробовала сэндвич с яйцом и шоколадное молоко, которые Уолгаст купил в «Макавто». Странно, но у нее развилась повышенная чувствительность к солнечному свету. Он словно причинял ей физическую боль, причем не только глазам – все тело реагировало на него, как на удар током. На очередной заправке Уолгаст приобрел Эми темные очки – в ярко-розовой оправе, как у кинозвезды, все остальные оказались безнадежно велики – и бейсболку с логотипом «Джон Дир». Только даже в очках и бейсболке девочка почти не выглядывала из-под одеяла.

Услышав голос Брэда, Эми с трудом вырвалась из объятий сна и глянула в лобовое стекло. Темных очков явно не хватало – она прищурилась и прижала ладони к вискам. Свежий ветерок тотчас растрепал длинные темные волосы.

– Очень… светло, – тихо пожаловалась она.

– Мы в горах, – объяснил Брэд.

Последние мили Уолгаст не смотрел на указатели, а, доверившись интуиции, петлял по грунтовым дорогам, все глубже погружался в затерянный мир лесистых склонов и ущелий. Ни городов, ни домов, ни людей, – по крайней мере, таким помнил его Брэд. Студеный воздух пах соснами. Когда бензобак почти опустел, за окнами мелькнул магазинчик, показавшийся Брэду знакомым, но явно сменивший владельца. «Бакалея Милтона. Лицензии на охоту и рыбалку», – гласила вывеска. Начался последний подъем. На третьей развилке Брэд едва не запаниковал – неужели заблудился? – но, к счастью, в ночном пейзаже снова появились знакомые черты: уклон дороги, участок звездного неба после очередного поворота, особая акустика открытого пространства на мосту через реку. Все было так же, как в детстве, когда отец возил его в лагерь. Вскоре деревья расступились, и фары высветили поблекший указатель «Лагерь "Медвежья гора!». Под ним на ржавых цепях висела табличка с надписью «На продажу», названием агентства недвижимости и телефоном с сейлемским префиксом. Указатель, как и многие, что попались по дороге, изрешетили пули.

– Вот мы и на месте, – проговорил Брэд.

Подъездная аллея длиной в милю вела на высокую насыпь над рекой, сворачивала направо, огибала груду валунов и убегала в лес. Уолгаст знал: лагерь пустует уже много лет. Интересно, хоть домики сохранились? Что они обнаружат? Оставленное безжалостным пламенем пепелище? Гнилую, обвалившуюся под снегом крышу? Но вот из-за деревьев выступил Старый дом – так называли его маленький Брэд с приятелями, потому что дом был старым даже в ту пору, – и около дюжины коттеджей и служебных построек вокруг него. За домиками виднелист лес и тропинка, которая спускалась к вытянутому овалу озер, – двумстам акрам безмятежной водяной глади, ограниченной земляной дамбой. Фары «тойоты» скользнули по окнам Старого дома, и на миг показалось, что свет горит именно в нем, что их кто-то ждет, словно Уолгаст и Эми пересекли не полстраны, а реку времени и вернулись на тридцать лет назад, в детские годы Уолгаста.

Брэд притормозил у крыльца и вытащил ключ из зажигания. Почему-то захотелось прочесть молитву, поблагодарить Господа за удачное завершение их долгого пути, только уж очень давно он не молился, слишком давно. Уолгаст выбрался из салона – бр-р, как холодно, начало мая, а в воздухе зимой пахнет! – и поднял крышку багажника. Впервые открыв его на стоянке «Уолмарта» к западу от Рок-Спрингз, он увидел груду банок из-под краски. Сейчас в багажнике лежали продукты, одежда для него и Эми, туалетные принадлежности, свечи, батарейки, походная плитка, баллоны с пропаном, кое-какие инструменты, аптечка и два спальных мешка на пуху – на первое время хватит, но Брэд понимал: в один прекрасный день с горы придется спуститься. В свете фонарика он быстро разыскал нужный инструмент и поднялся на крыльцо.

Один удар монтировкой – и навесной замок слетел.

Уолгаст снова зажег фонарь и переступил порог. «Наверное, Эми испугается, если проснется в одиночестве», – подумал Брэд, которому очень хотелось осмотреть дом и убедиться, что там безопасно. Уолгаст щелкнул выключателем, но свет не зажегся. Разумеется, дом был обесточен, хотя где-то наверняка имелся резервный генератор. Без топлива его не запустишь, да и кто знает, в каком он состоянии. Яркий луч фонаря поочередно выхватывал из тьмы разномастные столы и стулья, чугунную печь, письменный стол у стены, а над ним – доску объявлений, на которой пылился одинокий листочек с загнувшимися от времени краями. Ставен на окнах не оказалось, но все стекла уцелели, поэтому печь быстро согреет маленькую комнату.

Уолгаст направил луч фонаря на доску объявлений. «Лето-2014. Добро пожаловать!» – гласил листочек, а ниже шел список детей – сплошные Джейкобы, Эндрю и Джошуа, хотя попались и Аким с Сашей, – с номерами коттеджей, в которые их поселили. Уолгаст отдыхал в этом лагере три года подряд, в последний раз двенадцатилетним, уже в роли помощника вожатого. Он жил в коттедже с мальчишками помладше, многие из которых отчаянно, до истерик скучали по дому. Слезы плакс, проделки шалунов – забот хватало с избытком, но то лето стало золотой порой его детства, самым лучшим и счастливым. Осенью семья перебралась в Техас, и напасти посыпались как из рога изобилия. Лагерь принадлежал учителю биологии по фамилии Хейл. Высокий, с зычным голосом и широкой грудью футболиста – до начала учительской карьеры он играл полузащитником в футбольной команде колледжа. Мистер Хейл дружил с отцом Брэда, но никаких поблажек сыну друга не делал.