Витамина Мятная - Мертвая Академия. Дилогия

Я никогда в жизни никому не молилась и не умела этого делать, неужели меня ожидают пресловутые танцы голиком в лесу, потрясание бубном и завывание на луну?

— Оголяйся, — поторопила меня старуха, — природа не любит искусственных вещей, потом наденешь шкуру своего любимого обратно.

Мне ничего не оставалось, как стыдливо скинуть единственное, что на мне надето — набедренную повязку и жилетку, из сброшенной шкуры Тана.

В лесу нет магазинов, и достать что-либо из женской одежды просто нереально. Поэтому верчелф презентовал мне несколько чудодейственных волчьих шкур. У них действительно были замечательные свойства — они грели. Невероятным образом при оголенных руках и ногах я никогда не замерзала. Поэтому расставаться таким драгоценным подарком, ой, как не хотелось. Но у меня не было выбора.

Оголившись, я закрылась волосами. Шаман довольно кивнула и направилась в лес. Я с интересом пошла за ней: любой поход в лес с Ки был полон сюрпризов, интересных рассказов, тонны мудрости и полезной информации обо всем на свете. Шаман слыла очень умной и знающей волчицей.

Из чащи леса мы вышли на тайную поляну, окруженную бастионом из терновых веток и кустов. Прутья переплетались так плотно, что образовывали непреодолимый заслон.

С кряхтением старая женщина умостилась на пеньке, как раз посередине падающего лунного луча. Мне достался плоский камень, я устроилась рядом, скрестив ноги по-турецки. Старуха закрыла глаза и несколько раз глубоко вздохнула, подняла руки кверху, приветствуя свет дамы Луны.

Всего лишь медитация? Танцев голышом не будет? — удивилась я.

«Закрой глаза, погрузись в себя», — услышала я мысленный голос шаманки и сделала то, о чем просили.

«Мы, женщины, поклоняемся одному божеству — Жизни. Мы тайные адепты вечной Богини. Она дает нам силу и власть над смертью. Ты одна из нас и готова приобщиться к нашему сестринству, став адепткой не только смерти, но и жизни.

Сила передается от матери к дочери, это власть, это возможность и право давать жизнь и отбирать. Мощь доступна только женщинам, кем бы они ни были, из какого бы мира они ни пришли. Пресветлая Богиня и ее дар есть везде. Любая сможет получить силу в обмен на поклонение божеству жизни. Мужчине никогда не стать адептом из-за своей ограниченности.

Ты готова к посвящению, даже твое имя дано тебе в честь великой Богини, просто протяни руку и возьми то, что принадлежит по праву каждой женщине. А потом, когда придет время, передай своей дочери. У меня нет детей, поэтому я выбрала тебя из всех достойных.

Открой глаза, увидь. Жизнь струится вокруг и сквозь тебя — она везде.

Я все так же сидела на камне, закрыв глаза, но странное дело, подо мной разгорался яркий свет, и, хотя веки были закрыты, я видела струящийся поток, заливавший все вокруг своим сиянием. Яркий, сочный, дарующий жизнь, он питал окружающий мир: деревья, горы, камни, траву и животных, это было похоже на бесконечность. Вечно возрождающийся мир, зацикленная беспредельность, питающая саму себя.

Умирая, сила возвращалась обратно в подземную реку жизни. Рождаясь, души выходили из стремящегося в неизвестность потока и вселялись в новорожденное. Цикл жизни и смерти повторялся. Бесконечно.

Рядом, купаясь в сиянии, сидела Ки. Шаман улыбалась:

— Теперь, когда ты получила благословение Богини, выполни задание сложнее, — удовлетворенно кивнув, сказала волчица.

Открыв глаза, я очутилась в реальном мире, но теперь чувствовала поток жизни, без зелья и без медитации.

Мне в руки упала сухая ветка с коробочками семян.

— Разотри между ладоней и постарайся прорастить их. Они только кажутся мертвыми, сила потока содержится внутри, просто она спит. Жизнь есть везде. Разбуди ее.

Я сосредоточилась, на секунду показалось, что все получится, зерно лопнуло, из оболочки появился робкий носик корешка, и тут сила покинула меня. Ладони погасли, а семя так и осталось безжизненно лежать на ладони. Я скисла. Что-то не получалось, что-то мешало мне.

— Из тебя получится отличный шаман, — похвалила мой провал волчица.

— На самой грани ты почувствуешь ее. Сила всегда рядом, внутри. Тебя и назвали в честь божества, это ли не знак? Ты увидишь без зелья, без магии, почувствуешь поток и сможешь сделать выбор, — утешала волчица.

Уходя, я прикопала пророщенное семечко в землю.

Больше у меня подобный фокус не получался, сколько бы я ни пыталась, но случайно получился другой, о котором я буду жалеть всю оставшуюся жизнь.

По стене пещеры ползла мышка. Острохвостая дрянь подбиралась к запасам шамана. Животное добралось до первого горшка с зельем, сверкнула вспышка, серый комок свалился с полки и остался неподвижно лежать у стены.

Я прищурила глаза.

Мышке осталось жить недолго, она умирала, убитая охранным заклинанием, и ничто не могло ей помочь. Искорка внутри зверька уже не горела.

Я протянула руку и, не думая, впитала остатки сияющей жизни в ладонь. Сразу почувствовала невероятный подъем сил, бодрость духа и какой-то неописуемый экстаз. Краски приобрели яркость и сочность, зрение и слух обострились. Я удивленно взяла мохнатый трупик в ладонь. Мышка была черной и сморщенной. Рассмотрев, я осознала: ее убила я, выпив последние капли жизни.

Почувствовав затылком взгляд, обернулась: в дверном проеме стояла Ки.

Шаман посмотрела на меня с таким упреком во взгляде, что я готова была расплакаться от стыда за содеянное. Но чувства радости и безграничного всевластия, подобно эликсиру бессмертия струящегося по моим венам, я не могла забыть никогда.

Жизнь в логове не была такой спокойной, как могла показаться на первый взгляд. Клан выбирал нового вожака. На фоне возвращения Танатоса политическая обстановка в стае стала напряженной.

Танатос — сын старого вождя — по праву сильного должен занять место альфы в клане, но был убит и пропал без вести на многие годы.

Погоревав о покойном, нынешний глава рода принял решение усыновить племянника своего брата. Молодой волк подходил по возрасту, по крови, а также не уступал по силе пропавшему Тану.

Теперь, когда Танатос вернулся, становилось неясно, кого выберет старый вожак себе в преемники.

Споры на этот счет разгорались нешуточные. Все оборотни собрались на поляне возле пещер. Белый как снег вожак лежал возле входа в свое логово. По правую лапу от него сидел двоюродный брат Танатоса, здоровый, как теленок, вервольф Ши. Рядом — его единоутробные братья-беты.

Основным аргументом против верчелфа было то, что хоть волчий принц и вернулся, он все же мертв и не сможет оставить многочисленное потомство. Кто же будет защищать клан, как не молодое поколение? А у названного сына уже пять волчиц в логове, трое из них брюхаты, да от двух других по два выводка здоровых и крепких волчат. Все сильные как на подбор, наделены магией и легко перекидываются.