Витамина Мятная - Мертвая Академия. Дилогия

В общем-то, мокрый нос не казался мне теперь таким противным, да и сам зверь пах не так скверно, как мне воображалось. Я потерлась лицом о мех, вдохнула запах, запоминая аромат. Для меня после ужаса пустынной поляны это был запах спокойствия и защиты. Под жестким остевым волосом прятался нежный и мягкий подшерсток, я прижималась к нему щекой, прислушиваясь к гортанному ворчанию зверя.

Плевать я хотела на то, куда меня везут, адреналин схлынул, гликоген выделился в кровь и был потрачен мышцами до последней промили. У меня больше нет сил сопротивляться или куда-то бежать. Если волк тащит меня домой в логово в качестве обеда для своих детенышей, прошу только одного — убить меня быстро, чтобы я больше не мучилась. Сегодняшний день пошатнул все мои представления о мире, я не знала, что с этим делать.

Волк доставил меня к ржавым воротам, из которых я так бодро и бесславно убежала. Аккуратненько сбросил, в несколько приемов, повиляв задом так, чтобы я плавно сползла на землю, шлепнулась на спину и разжала руки, намертво вцепившиеся в серую шерсть. Обнюхал, уделив интимным местам особое внимание. Убедился, что со мной все в порядке, ничем, кроме затяжной икоты от пережитого ужаса, я не страдаю. Меня всего лишь трясет немного, и зуб на зуб не попадает, но руки-ноги целы, голова не откушена.

Потом зверь, пригибаясь к земле, оглядываясь по сторонам, как будто кого-то боясь или опасаясь чего-то, на полусогнутых лапах юркнул в «собачью дверцу», проделанную сбоку в решетках, и ушел кустами из поля моего зрения.

Я осталась валяться сброшенным мешком там, где меня оставили.

В тот же миг ворота щелкнули и распахнулись, вдали показались фигуры. Они появились из поднимающегося от земли утреннего тумана. Ко мне с мечом наперевес шел важный змеиноглазый гад, который тут у них за главного. За его спиной маячило еще несколько вооруженных людей. Среди них был и убитый мной при помощи алкоголя черноволосый мертвец, живехонек и здоровехонек, зараза красноглазая.

— Вот она, нашлась! — послышалось из вооруженной толпы.

— Разошлись! Она может быть ранена или заражена! — Все шарахнулись в стороны, но не от меня, а от властного голоса. Ко мне бежала, подхватив тяжелые юбки, та самая кошкоглазая женщина, встреченная мной на аниме пати.

Строгие глаза с вертикальными зрачками бегло осмотрели меня, ловкие руки с тонкими горячими пальцами ощупали тело.

— Жива, с ней все в порядке. Не заразна, впрочем, ее могли покусать, и она вскоре обернется.

Головы обратились в сторону моего неудавшегося убивца-искусителя. Парень сплюнул на землю, закинул на плечо серебряный меч, круто развернулся и утопал куда-то за живую изгородь демонстративно игнорируя меня.

Добрая медсестра с каплей крови на черной шапочке перебинтовывала меня и сокрушенно качала головой. Женщина с кошачьими повадками была главой этой, как я понимаю, передвижной лечебницы.

— М-да, не ожидала я от него такого, он у нас здесь самый тихий… — бубнила под нос себе медсестра, обматывая меня, как мумию, черными бинтами. Она, в буквальном смысле замазывая мои ушибы странной тягучей зеленой мазью, поддевала ее шпателем и клала мазок на ушиб. Придется признаться, что мазь мгновенно помогала, по больному месту распространялись приятный холодок и онемение.

Я только мелко вздрагивала, пока работник медицины, осмотрев укус на шее, мазнула его зеленой дрянью и забинтовала.

— Странно то, что он, спустя триста лет воздержания, так вот позорно сорвался. Как малолетка просто. Позорище.

Меня покидала нервная дрожь.

— Он не сорвался, а пытался меня убить, — все еще стуча зубами, пожаловалась я на хромую судьбу.

— Странный способ, — с сомнением ответила медсестра, — особенно учитывая, что он голыми руками человека рвет на две части.

Женщина посмотрела на беловолосого, поймала вопросительный взгляд его желтых глаз, кивнула в знак того, что со мной все в порядке.

Меня, починенную и подлатанную, передали на руки змееглазому. Я практически не сопротивлялась. Было похоже на то, что вскоре получу все ответы на свои вопросы, даже не задавая их. Властный гад взял на себя обязанность принимать решения вместо меня. Вы бы только видели выражение его поджатых губ! Грозное лицо, каменное, непробиваемое, без выражения, только губы сжались в узкую недовольную полоску и брови чуть нахмурены.

Жесткая ладонь с больно впившимися в кожу моего предплечья чешуйками держала крепко. Меня вели по коридорам, направляя, показывая, куда и как идти, открывая передо мной двери. Беловолосый не дал мне даже дотронуться до ручки! Властный главарь этих расписных уродов не позволял и шагу ступить в сторону, контролируя каждое движение.

Теперь я стояла в его роскошном кабинете, а он по-хозяйски восседал за большим, заваленным бумагами столом. Стол как стол, пугало только то, что на нем все бумаги были разложены ровными стопочками, а карандаши параллельно друг другу и краю. Ни один предмет не отклонялся в сторону ни на дюйм.

Тонкие, с острыми когтями пальцы постукивали по деревянной столешнице.

Светловолосый сидел в высоком кожаном кресле, развалившись и подперев голову кулаком. Весь вид его источал недовольство, негативные флюиды пронзали меня насквозь. Я была помехой и проблемой, гвоздем в заднице, что мешает сидеть, а вынуть нельзя.

Рядом со мной стоял давешний мой убивец. А если точнее — самоубивец. Собственноручно мной упокоенной посредством шоколадных конфет с коньяком. Он незаметно просочился в кабинет, подсунул недовольному главарю бумажку и отошел в сторону.

— Первый день в академии, и уже на бровях, — прокомментировал сидящий за столом.

— Я стекла как трезвышко, даже заплетык не языкается! — отозвалась я покачиваясь. Меня мутило и шатало, но вовсе не от алкогольных конфет. Перед глазами стояли жуткие видения смерти, разложившиеся, сочащиеся гноем и сукровицей рыла восставших мертвецов. Лицами это месиво плоти нельзя было назвать. И тысячи кишащих червей, белых и противных.

— Выгнать ее! — прошипел рядом вампир.

— Я же сказал, что это твоя проблема, нечего жаловаться, когда сам напортачил! — Рука презрительно швырнула исписанный лист бумаги. Заявление спланировало на пол. Краем глаза я увидела, что в бумажке жаловались именно на меня и на мои противоправные действия по несанкционированному упокоению. Больше ничего прочесть не удалось, а исписана страница была вдоль и поперек мелким убористым почерком. Адепт схватил лист, скомкал и сунул за пазуху.

— Выйди! — приказал беловолосый моему неудавшемуся убийце.

Парень, демонстративно топая ногами, вышел из кабинета и напоказ возмущенно хлопнул дверью. Стеклянные стеллажи зазвенели. Беловолосый гад поморщился, но ничего не сказал.