Юлия Набокова - Трепет черных крыльев [сборник]

Пока она говорила, Павел продолжал рассматривать татуировку. С покойным Леней он был согласен в одном: это была уникальной красоты работа. Вот только вряд ли кто-то потратил бы столько времени и сил, чтобы пометить ею потенциальную проститутку. Нет, этот рисунок следовало изучать не как произведение искусства. Теперь Павел искал любые знаки, способные объяснить, в чем его истинная ценность. Те, кто следил за Марией, не нуждались в красоте, им нужно было большее.

Ожерелье, украшавшее шею богини, и четки, которые держал в клюве феникс, были сделаны из повторяющихся бусин. На светлом кимоно просматривались едва различимые иероглифы. Золотой шнур, обрамлявший катану, изгибался наподобие римской цифры. На солнечном диске глаз различал полосы и пятна, расположенные слишком равномерно, чтобы быть ошибкой художника. Погибший мастер видел на спине Марии шедевр, а Павел вдруг понял, что перед ним послание, зашифрованное по правилам особого языка.

— Нам нужна помощь, — тихо сказал он.

— Это понятно, — фыркнула Мария. — Желательно армии!

— Нет. Желательно кодировщика. Кажется, я знаю, что это такое.

Мария все еще жила под охраной полиции, но Павел знал, что это ненадолго. Группировка, которая охотилась за ней, потеряла руководителей, а значит, скоро все будет кончено.

— Хочешь сказать, что моя спина — часть международного заговора? — усмехнулась она.

— Зря иронизируешь. Так и есть.

Кодировщикам пришлось повозиться, специалистов собрали из разных городов, но расшифровать послание удалось. На спине Марии была расписана целая преступная стратегия. Не просто имена жертв, а даты и время смерти, очередность, даже способ убийства. Все это было нужно, чтобы череда смертей влиятельных персон и несчастные случаи подорвали влияние корпораций, обесценили их акции, помогли конкурентам раздавить или поглотить их.

В Японии существовала преступная организация, создававшая такие стратегии для всего мира. На преступников охотились на нескольких уровнях, агенты Интерпола подбирались все ближе.

Когда заказ поступил от российской мафии, вопрос был не в том, как составить стратегию, а как передать ее. Электроника исключалась сразу, хакеров хватает везде. Послание с доверенным курьером? Но все доверенные известны властям!

А вот туристку, которая возвращается домой после каникул, не заподозрит никто. В самой татуировке нет ничего подозрительного, и потом, где еще наколоть ирэдзуми, как не в Японии?

Мария подходила им идеально. Одинокая; если она вдруг исчезнет, никто не хватится. У нее был нужный тип кожи — не слишком смуглая, достаточно здоровая и плотная, чтобы быстро восстановиться после процедуры.

В Москве ее поначалу не трогали — просто следили за ней. А когда впервые попытались перехватить, что-то пошло не так. Опытные наемники погибали при странных обстоятельствах. Сроки поджимали — операцию вот-вот пора было начать, а у них не было плана! Организация пошла на отчаянные меры, но и они ни к чему не привели.

Теперь все было позади. Потенциальные жертвы из черного списка предупреждены, несостоявшиеся убийцы схвачены. Скоро Марии должны были позволить вернуться к прежней жизни.

— Ты не бойся, первое время я буду за тобой присматривать, — пообещал Павел.

— Да я и не боюсь. Рада буду снова увидеться.

— Что, правда не боишься?

Мария уверенно выдержала его взгляд:

— Представь себе. Пока тянулось это расследование, у меня было время подумать. И я начинаю думать, что Леня был прав.

— Мастер твой погибший? — смутился Павел. — А он здесь при чем?

— Он считал, что ирэдзуми — магическая татуировка, которая бережет того, кто ее носит. Что, если это правда? Якудза использовали для своих целей настоящего мастера. Он, может, и был против, но как им откажешь? Жалея меня, он сделал татуировку по всем правилам — и она сработала!

— Ты всерьез веришь, что тебе теперь покровительствует Аматэрасу? — Он засмеялся.

— А как ты объяснишь, что я жива, а мои похитители — нет?

— Неудача и небрежность.

— Да, конечно, — отмахнулась Мария. — А то, что я фальшивого гаишника распознала?

— Женская интуиция.

— Ладно, думай что хочешь. Но я ее чувствую, Аматэрасу. С тех пор как вернулась из Японии, мне ни разу не было холодно, веришь? Неважно, как я одета и какая погода. У меня такое чувство, как будто солнце греет мне кожу!

Павел не знал, что ответить. Голос разума требовал посмеяться, но тут же сам подсказывал, что слишком много совпадений.

Мария пару минут наблюдала за ним, а не дождавшись ответа, укоризненно покачала головой:

— Не веришь? Так я тебе покажу!

Она поднялась и уверенно направилась к открытой балконной двери. Они беседовали в доме, который для нее снимали на время следствия. Павел не сомневался, что она в безопасности — пока она не перемахнула через перила.

Все произошло так ошеломительно быстро, что он и слова не успел сказать. Оставалось только броситься туда и увидеть лежащую без сознания Марию, изуродованную, с переломанными ногами…

А увидел он веселую молодую женщину, падение которой смягчил надувной детский домик. Его не было здесь, но он и не из воздуха появился: Павел видел этот домик в соседнем дворе, когда ехал сюда. Получается, ветер поднял его, перенес на пару десятков метров и бросил к крыльцу как раз в тот момент, когда Марии вздумалось развлечься самоубийственными трюками.

Это тоже вполне могло быть совпадением, в которое Павел не мог поверить, как ни пытался. А она еще подлила масла в огонь:

— Видишь? Милостью Аматэрасу я теперь бессмертна. Так-то!

Павел слабо улыбнулся. Что ж, похоже, присматривать за ней и правда придется. Но уже по другой причине.

Сергей Петрович Криницын тоскливо оглядывал комнату, всю в клубах табачного дыма, и переживал очередной приступ стыда. Как он, молодой, но уже проявивший себя в уезде судебный следователь, мог так низко пасть? Зачем он потащился вчера в Камышино? Знал ведь, чем закончится. Конечно, Бороздин — человек гостеприимный, у него всегда весело, но поскольку Николай Васильевич, отставной штабс-ротмистр и записной гуляка, живет бобылем и располагает весьма приличными средствами, доставшимися по наследству, пирушки в его имении всегда носят несколько фривольный характер. Вон сколько народу собралось!.. Все пьяные, девицы явились свободного поведения. Безобразие. Уже и за цыганами послали. Ох, не кончится это добром, узнает начальство о его похождениях и с должности попросит. Бороздину что — сам себе хозяин, что хочет, то и творит.

Словно в ответ на эти мысли, хозяин дома, слегка пошатываясь, влез на стол и постучал вилкой по пустой бутылке: