Адам Нэвилл - Ритуал

Он отчаянно хотел, чтобы молодежь перестала шуметь. Хотел оказаться в полной тишине. Потому что шум разносился на многие километры. Он мог привлечь к дому что-то еще.

Но музыка гремела, и пьяная молодежь кричала в небо. Казалось, ничто их не утомляло. Интересно, продержатся ли они всю ночь?

Оно. Знают ли они о нем? Наводил ли Фенрис справки? Тайком от Локи? Локи был у них за главного. Он казался более интеллигентным, возможно, более мягким, хотя, опять же, нелепым. Фенрис был глупым, шумным подростком. В них обоих было что-то невыносимо инфантильное. Эксцентричное. Два придурка. По сравнению с тем, с чем он столкнулся в лесу, они не представляли физической угрозы. Он проанализировал этот момент. Да, больше беспокоил вопрос, почему его держат взаперти, чем то, что они могут с ним сделать. Он догадывался, что они буйные, шаловливые, легкомысленные, но безобидные. Старуха была более ответственной. Накормила его, перевязала голову, погладила по щеке. Он вспомнил это ощущение и вздрогнул. Рядом с бабушками не случаются плохие вещи. Ему нужно просто расслабиться и ждать. Он испугался масок, только и всего. Но, с другой стороны, непохоже, что их волновало его самочувствие. Они не обращали внимания на разбитую голову. Они занимались своей гребаной вечеринкой. Действительно ли они послали за помощью? В нем нарастало чувство, что он стал жертвой тщательно продуманного розыгрыша. Они играли с ним. Им нравилось что-то от него скрывать. Ничтожества.

Но что делать? Что делать? Что делать?

Несмотря на жуткий грохот снаружи, от изнеможения Люка стало клонить ко сну.

Его разбудил топот ног на лестнице. Он сел в кровати, тихо вскрикнув. Звуки шагов разнеслись по коридору.

Неподвижно сидя в кровати, Люк зажмурился в надежде избежать нового визита.

Но это не помогло.

Фенрис вошел в дверь, оставив ее на этот раз широко распахнутой. В наружном замке болтался длинный железный ключ. Фенрис что-то держал в руках.

– Люк! Просыпайся! Ты уже достаточно долго спал, мой друг. Ты пропускаешь вечеринку! Смотри. Смотри сюда.

Фенрис всем весом опустился на кровать, отчего та резко просела. Люк скатился к краю и схватился за голову.

– Осторожно! – крикнул он, удивившись силе собственного голоса.

– Извини, – сказал Фенрис на автомате. – Извини меня.

– Похоже, у меня перелом черепа.

– Смотри сюда, – Фенрис протянул ему черно-белые снимки. Изо рта у него дурно пахло, то ли прокисшим молоком, то ли рвотой. Люк поморщился и отстранился от покачивающейся пьяной фигуры с потным накрашенным лицом.

– Тошнота. Головная боль. Похоже, у меня перелом, – тщетно пытался втолковать ему Люк.

Глаза Фенриса с трудом сфокусировались на нем.

– «Блад Френзи», – провизжал он, подражая пению на записи, продолжавшей сотрясать дом. От боли в ушах и голове Люк поморщился. Он попытался изобразить равнодушие к открытой двери позади Фенриса, но та словно манила его. Мысли путались. Есть ли рядом с домом какой-либо город? Как далеко он сможет уйти? Не опасно ли ночью быть так близко к лесу? Ведь именно в нем заблудились и погибли его друзья.

– Смотри! – рявкнул Фенрис, рассерженный отсутствием интереса к его фотографиям. Люк поднял их с постели.

Рекламные снимки Фенриса, Локи и другого мужчины с невероятно длинными белыми волосами. Они позировали с голыми торсами, держа в руках мечи, и гримасничали перед камерой с накрашенными лицами. На некоторых фото они стояли в снегу. Фоном для фотосессии служили почерневшие, похожие на скелеты зимние деревья. На зимних снимках в руках у юноши были инструменты. Локи держал гитару, в его огромных ручищах она походила на банджо. Фенрис сжимал барабанные палочки. Эта роль показалась Люку вполне уместной, так как игра на ударных более чем подходила его суетливой, энергичной и шумной натуре.

Третьего человека он в доме не видел. Тот был строен, высок и по-юношески красив, несмотря на белый с черными прожилками грим. Его волосы были блестящими, как у женщины, да и манерой вести себя он отличался от остальных музыкантов. Казалось, он повелевал окружающей тишиной, в то время как двое других могли лишь это имитировать. Это он ушел за помощью?

На всех были кожаные брюки, большие ботинки и утыканные гвоздями ремни. Им нравились патроны, татуировки, перевернутые кресты. Фотографий было больше десятка. На всех одно и то же трио, принимавшее то грозный, то злой, то страшный, то безумный, то надменный вид, насколько им удавалось. Люк видел подобное раньше в журналах вроде «Керранг!» и «Метал Хаммер», продававшихся в его магазине. Всегда листал их без особого интереса. Он слушал и коллекционировал классический рок, блюз, кантри, фолк, американу. Не проявляя особого интереса к такому экстравагантному жанру, как хэви-метал, он знал, что блэк-метал имеет скандинавские корни. В девяностые они вроде сожгли несколько церквей. Это были сатанисты. Андеграундное антиавторитарное движение. Он почти ничего не знал об этом, но был уверен, что Фенрис скоро восполнит пробелы в его знаниях. Эта мысль сильно его утомляла. А еще он был озадачен вопросом, почему в такой социальной утопии, как Скандинавия, производят подобную музыку. Возможно, это протест против самого испорченного народа в Европе. Бунт против общества потребителей.

В нижней части каждого фото были отпечатаны логотипы «Блад Френзи», компании «Нордланд Панцергренадир Рекордз», а также адрес почтового ящика в Осло.

Фенрис бросил Люку на колени компакт-диск. Потом снова сел, скрестил руки и задрал подбородок, скривив жуткую гримасу.

– Есть такой в твоем магазине?

На обложке был изображен зимний северный пейзаж, хотя из-за темной картинки трудно было сказать, какой именно. Газообразный белесый туман или свет стелился над участком воды в нижнем левом углу фотографии. Или рисунка? В верхней части обложки красовался похожий на молнию логотип группы.

Люк перевернул коробку и увидел на задней стороне один из рекламных снимков, где три фигуры стояли в снегу в позах воинов, с палашами в руках. Слева готическим шрифтом был отпечатан трек-лист. Читать названия песен у него не хватало ни сил, ни интереса, ни желания. Чувствуя себя раздраженным, сердитым и усталым, он просто пожал плечами и бросил коробку Фенрису обратно.

– Не знаешь! – Фенрис размахнулся и влепил Люку пощечину.

Люк отлетел назад, в конец кровати, словно его ударило током. Они уставились друг на друга. Голубые глаза Фенриса сузились и потемнели. Он походил на психически больного. Люк сглотнул. А юноша вдруг снова заулыбался, будто довольный реакцией Люка.

Вот задира. Говнюк чертов.

– Не трогай меня больше, мать твою.