Мерис Ирвесс - Янтарный волк (СИ)

Ответить Карина не успела. На кухню, зевая, ввалился Кузьма.

— Что вы в такую рань встали? — бесцеремонно хватая оставшийся на тарелке бутерброд, удивился оборванец, — Я какие-то крики слышал, что это было?

— Волк сбежал, с картины который.

— Чего? — от неожиданности колбаса встала поперек горла, так что Кузя начал кашлять, крутясь на месте, словно вместо хлеба засунул в рот раскаленную железку. Крина изо всех сил забарабанила ему по спине, так что через несколько секунд паренек кашлял уже от нехватки воздуха в легких: обманчиво хрупкая девушка смогла полностью его оттуда выбить.

— Что слышал. Говорю же, эта гадость вырвалась в этом мир и благополучно покинула мой дом, воспользовавшись окном. Теперь вот мы с Кариной пытаемся понять, где его искать.

— Вы что серьезно? — удивился подросток. Еще полчаса ушло на то, чтобы Кузя перестал вертеть пальцем у виска. При виде картины мальчишка присвистнул и попросил вырезать что-нибудь для него. Ник страдальчески закатил глаза и пообещал отрезать подростку уши. Мол, они все равно ему без надобности:

— Повторяю. Читай по губам, если так не доходит: мы не психи. Эта тварь выпрыгнула из картины прямо на моих глазах.

— Нам надо найти его, — добавили девушка.

— А зачем? Пусть теперь распугивает местных белочек. Другое дело, если у него бешенство. Надо сообщить в какую-нибудь ветеринарную службу, они-то его точно поймают.

— Погоди, а это идея! — усмехнулся Никита, но подруга немедленно замахала руками:

— Нет, не идея. Я не могу заставить его прийти ко мне. Я могу лишь сама отыскать его. Поймите, этот волк — не просто зверь, точнее, не зверь вовсе. Думаю все эти клыки, когти, шерсть лишь одна из его личин. Он — посланник, не знаю, от кого. Но именно мне надо сделать шаг навстречу. Во сне я все время шла к волку, а он не двигался. И сейчас не время что-либо менять.

— Стой, но если у этого симпатяги, как ты утверждаешь много образов и форм, то почему он явился не в виде пушистенького зайчика или, скажем, антилопы? В конце концов, почему он просто не пришел тебе в виде человека. Какого-нибудь симпатичного парня вроде Ника? — скептически поинтересовался Кузьма.

— Ты когда-нибудь видел антилоп, которые ни от кого не прячутся, никого не бояться? Или, по-твоему, они бегают по полям и лугам оттого, что у них уйма времени? Он подстраивается под меня. Он знает, что свобода ассоциируется у меня именно с волками. Они такие… сильные и хрупкие одновременно, у них есть стая, семья, они верны ей. Знаете, что-то вроде идиотских сказочек про оборотней… Не знаю, почему именно волки вызывают во мне такую симпатию. Но при их упоминании, я всегда вижу перед собой громадное животное, способное разорвать глотку быку, которое сидит под луной и воет, будто у него что-то тяжелое на душе, что-то горькое. И мне хочется всегда сесть рядом с этим зверем, обнять, утешить, повыть вместе с ним, а не шарахаться, не хвататься за ружье, не затыкать уши.

Карина неожиданно улыбнулась. Ребята переглянулись, не понимая. Но у обоих неожиданно возникло чувство, будто они оказались на ледяном ветру совершенно голыми. Слишком неприятно было присутствовать при подобном обнажении чужой души.

— Ты помнишь то стихотворение? Мы с тобой как раз перешли в десятый. Ну, то, мы его еще нашли случайно в библиотеке, — вопрос художницы застал ресторатора врасплох, но он осмелился кивнуть, — Как там говорилось? «Хоть руки не жжет серебро мне до зуда, и круглым остался зачем-то зрачок, ищу превращенья, как бреда иль чуда, подняв свою морду опять на восток». Вот и мне нужно это превращение, это чудо.

И Никита вдруг вспомнил. Это стихотворение они с Кариной тогда откопали чисто случайно, пролистывая очередной сборник. Они как раз проходили поэтов начала двадцатого века. И им задали выучить одно произведение не то Цветаевой, не то Ахматовой (если честно, Ник до сих пор их путал). В библиотеке предложили на выбор столько книг, что ребята сначала растерялись. Они рассчитывали взять первые попавшиеся стихи. Но уже через несколько пролистанных страниц поняли: придется просматривать всю огромную стопку.

И вот в одной из книг им на глаза попался вдвое сложенный листок. Ник по привычке хотел откинуть его в сторонку, но тщательная во всем подруга не стала торопиться. Развернула, прошлась глазами по строчкам, после чего зачитала вслух. Он помнил его до сих пор. Даже название «Превращение», не забыл. Но очень уж оно было совершенно для него далеким, не трогающим сердца. Как оказалось, лишь до поры, до времени.

— И все-таки, — попытался вернуться к прежней теме ресторатор, — Как нам найти эту тварь, кем бы она там не была: посланником ли, или просто чудовищем? Ты говорила, что можешь попробовать связаться с ним.

— Да. Но он сейчас в этом мире, а не там, где-то в пределах картины. Поэтому мои сновидения уже нельзя использовать как портал между этой и той реальностями. Придется воспользоваться чем-то другим. У тебя есть карта города?

— Конечно, — Ник приступил к осмотру содержимого небольшой тумбы, стоящей в коридоре. Изредка до приятелей доносились его ругательства, а на полу с каждой секундой росла целая гора хлама.

«А я думала, это у меня бардак…», — отвлеченно подумала Карина, присоединяясь к «раскопкам». Дело не то чтобы пошло быстрее, только теперь извлекаемые наружу вещи, начиная старыми носками и кончая деталями от автомобиля, громоздились не одной свалкой, а несколькими поменьше. В одну сторону летели бумаги, в другую еще не съеденная молью и временем одежда, за спиной у художницы быстрее всего пополнялась куча из разных металлических изделий.

— Ура! — наконец, выпрямляясь, выдал ее друг, — нашел.

В руках его появилась потрепанная, но еще целая карта. Сейчас же драгоценный кусок пергамента был возложен на кухонный стол, и все трое обитателей квартиры склонились над ним.

— Ну, и что мы будем делать? — поинтересовался Кузьма, окидывая громадное пространство, утыканное символическими елочками. По сути, город был полностью окружен лесом с редким вкраплением поселков городского типа, сел и деревенек. И откуда начинать поиски было совершенно не понятно.