Александр Мельничук - Битвы разума – 2

На счёт три, Саша открыл глаза и сконцентрировал свой взгляд на лежащей на столе пепельнице. Это нужно было для того, чтобы сдержать разрывающий его изнутри смех.

— А теперь, — продолжал гипнотизер, — вам надо подписать вот эти документы. — Харченко положил на стол бумаги, которые Саша сразу подписал. Он должен играть роль покорной марионетки, поэтому даже не пытался прочесть бумаги, которые подписывал, это было и не надо. Александр читал мысли самого юриста и знал, что ставит подписи на незаполненных бланках купли-продажи на его несуществующую квартиру и доверенности, согласно которой, еще неуказанное в бланке лицо, могло распоряжаться всем его имуществом.

— Вот и отлично. — Сказал Харченко, забирая подписанные бумаги. — А теперь вам надо выпить воды, и ехать в аэропорт. — С этими словами, юрист достал из тумбочки стола гранёный стакан и бутылку водки. — Сейчас вы выпьете минералки и поедете. По дороге вам надо проверить, на что способна ваша машина. Вы разгоните её до максимальной скорости и проверите на прочность, выбрав идущий на встречу грузовик. — Харченко протянул Саше до краёв наполненный стакан. Это было уже слишком, Александр вообще не пил, да и эта игра ему уже порядком надоела.

— Дайте второй стакан, — сказал Саша, посмотрев на гипнотизера.

— Что?! — Переспросил Харченко, скривив лицо, на котором даже простой человек, без труда прочитал бы смесь страха и недоумения, и начал до смешного сильно размахивать часами перед глазами собеседника.

— Дайте второй стакан. — Повторил свою просьбу Саша. — Я не пью в одиночестве. И перестаньте размахивать часами у меня перед глазами, я не хочу спать. — После его слов, гипнотизер, не отрывая от клиента удивлённого взгляда, взял со стола бутылку водки и начал пить прямо с горлышка, пока не поперхнулся. Александр уже сканировал юриста, и теперь знал о нем всё, от размера обуви до фамилий и адресов его любовников, Харченко был геем. Не очень приятно, образно говоря, вывернуть наизнанку чужое грязное бельё. Саше было неприятно само пребывание рядом с этим человеком, поэтому он, не говоря ни слова, внушил Харченко, что ему нужно делать дальше и вышел из кабинета, где его ожидали Андрей с Максимом.

— Он ваш. Задавайте вопросы, он расскажет все, что вас интересует.

Вернувшись в квартиру, где оставались его вещи, Александр первым делом позвонил в аэропорт и заказал билет до Одессы на ближайший рейс. Самолёт вылетал в 20–30, поэтому позвонив Кате и сообщив, что уже сегодня вечером сможет её обнять, Саша задумался над тем, чем бы заняться ближайшие четыре часа. Приняв душ и существенно уменьшив содержимое холодильника, он взял первый попавший под руку журнал, с журнального столика, и завалился на диван. Листая страницы, молодой человек «поймал себя на мысли», что совершенно не понимает и не может вникнуть в суть прочитанного. Стоило ему глянуть на обложку и, ответ стал ясен, это был журнал «Вязание». Около семи вечера пришел Максим.

— Всё в порядке? — спросил Александр.

— Лучше не бывает. — Ответил тот, улыбаясь. — В жизни не видел, чтобы подозреваемого так «пёрло», у него прямо словесный понос какой-то. Харченко рассказал всё о своих махинациях, о любовниках на которых он оформлял имущество, для дальнейшей перепродажи. Внушать мысли о самоубийстве начал после того как…

— После того как одна из жертв пообещала поднять скандал, — закончил Саша.

— Он даже рассказал, как в десять лет, украл игрушку у соседского мальчишки и о том, что до пятнадцати лет мочился в постель.

— Харченко болел энурэзом, — окончательно «добил» Александр, и без того ошарашенного Максима.

— Но скажите пожалуйста!? — Глядя на собеседника, круглыми глазами, спросил он. — Как вам удалось, за те десять минут, которые вы беседовали с Харченко, уговорить его не только рассказать нам всё о себе и своих махинациях, но и заставить напрочь забыть о вас? Он божиться, что перед нашим визитом, в его кабинете никого не было.

Саша посмотрел на Максима и подумал, простое человеческое любопытство взяло верх над профессионализмом: «Я не заставлял его ничего говорить, или о чем-то молчать, просто в нём проснулась совесть. Если я скажу больше, то буду вынужден вас убить». — Сказал Александр, улыбнувшись. Это была шутка с его стороны, которую Максим воспринял совершенно серьёзно.

— Да конечно, извините. — Сказал он, поняв, что спросил то, о чём спрашивать было нельзя.

Саше стало жалко этого, немногим старше него, парня: «Успокойтесь, я пошутил, и давай перейдём на ты. — Сказал он, протягивая Максиму руку. — А о том, что произошло в кабинете Харченко, тебе, в самом деле, лучше не знать.

— Ещё раз извини. — Сказал Максим, пожимая протянутую руку. — Я сделал глупость. Когда мы с подполковником… — Максим замялся. — Я хотел сказать с Андреем, доложили начальству о результатах допроса Харченко, нам приказали последовать его примеру и забыть о твоём существовании. Кстати я могу быть, чем-либо полезен Волку! (В переводе с немецкого Вольф, волк) — Спросил Максим. — Может, хочешь сходить в театр, кино, я могу устроить экскурсию и показать тебе город.

— Нет, спасибо Максим, у меня через час самолёт, хотелось бы не опоздать.

— Без проблем! — Улыбнулся тот. — Надо будет, рейс задержим, а в аэропорт я тебя сам отвезу, и ещё можешь звать меня просто Макс.

— Надеюсь, до задержки рейса не дойдёт, — улыбнулся в ответ Саша.

Через три часа, Александр был дома и обнимал Катю.

— Как съездил? — спросила она, скорее из вежливости, зная, что в любом случае он не станет её беспокоить.

— Отлично Зайка, если конечно не считать того, что ужасно соскучился. — Ответил Саша, не в силах разжать объятья.

— Ладно, «подлиза». — Рассмеялась Катя. — Мой руки, будем ужинать. — За столом Катя, уже серьёзно сказала. — Саша, я очень боюсь этих твоих командировок, может ты опять, переведешься в МВД?

— Катенька ты же знаешь, что это невозможно. В эту контору тяжело устроиться, ещё труднее оттуда уволиться. А волнуешься ты зря, я же не оперативник, а всего на всего психолог, и просто присутствую на допросах уже задержанных, мне даже оружие не выдают.

— Да! — Не унималась Катя. — Только всех, кто хоть что-то знает о твоих способностях, сразу заставляют писать расписку о неразглашении.

— Что случилось?!

— Сегодня я случайно услышала разговор наших мам, к ним обеим, домой, приходили с твоей работы и задавали, как они считают, глупые вопросы, не замечал ли никто из наших родителей, каких ни будь странностей в твоём поведении, или в поведении окружающих тебя людей.

— Я всё понял Катюша. Уверен это простая формальность, наверняка они так проверяют всех своих сотрудников, обещаю я всё решу, и больше такое не повториться. О моих способностях, знают не так уж много людей, для всех остальных я самый обыкновенный человек, который без ума любит своего «Чупа-чупсика».