Сергей Пономаренко - Сети желаний

— Света, я вижу, ты права — тебе надо в люди. Словом, собирайся и вали сюда. Я познакомлю тебя с моим последним приобретением, Наташей. Она строга, умна и в меру терпелива. Сама понимаешь, она пока еще не узнала меня как следует, со всеми моими дурными наклонностями. Ужин в японском ресторане на набережной я гарантирую.

— Нет, Олежек, я не приеду. Мне плохо одной, но на людях будет еще хуже. Ты, наверно, забыл, что в том ресторане, куда приглашаешь, мы не раз бывали с Андреем. Воспоминания об ушедшем счастье — пытка не менее безжалостная, чем с применением орудий палача.

— Пойдем в другой ресторан, на твой выбор.

— Олежек, я хотела тебя видеть не для того, чтобы напроситься на ужин и весело провести время. Мне страшно… Я разбирала бумаги Андрея и нашла дневник.

— Андрей вел дневник?

— Нет, это не его дневник.

— Чей же он?

— Возможно, его прадеда или какого-то другого родственника, жившего лет сто тому назад, — Родиона Иконникова.

— И что с того?

— Смерть Андрея была запрограммирована в прошлом. И та ночная гостья пожаловала к нам на дачу не случайно.

— Что?! Света, ты сама поняла, что сказала?

— Олег, я хочу, чтобы ты вначале прочитал этот дневник, а потом уже решишь, сумасшедшая я или не сумасшедшая. Мне вспомнилась одна прочитанная, не помню где, фраза: «Если человек страдает, когда у него нет сильной физической боли, значит, он психически болен». А я очень страдаю, и причина этого — смерть Андрея.

— Света, я тебя считаю самой нормальной из всех нормальных женщин, но ты устала от всего того, что свалилось на тебя. Дневник я обязательно прочитаю, а тебе надо больше времени проводить на людях. Давай я сейчас подъеду, заберу тебя и дневник, а за ужином поболтаем обо всем.

— Нет, Олежек, я никуда не поеду!

— Я ничего не слышу, потому что уже еду! — Олег быстрым шагом направился к Наташе.

— Похоже, здесь работы еще на полчаса, — заявил он, взглянув на портрет.

— Не более десяти минут, — возразил художник.

— Мне надо отлучиться минут на тридцать-сорок, — сказал Олег Наташе, проигнорировав эту поправку.

— Ты меня бросаешь? — возмутилась она.

— Нет, временно оставляю, пока Рембрандт закончит работу. Я быстро, туда и назад.

— Это куда — туда?!

— Ужинать будем втроем, я пригласил вдову Андрея. Света прекрасная женщина, и тебе она понравится.

— Почему не посоветовался со мной?! — Тон у Наташи стал сухим, словно хворост в лесу.

— Потому что у нее депрессия, и она сходит с ума от одиночества. Чуть больше недели прошло с того дня, как она похоронила Андрея! — от тона Наташи стал заводиться Олег.

— У нее разве нет подруг?

— Я не знаю, что у нее есть, а чего нет. Я ее пригласил на ужин. Кстати, запланированные суши отменяются, есть классное кафе в национальном стиле на Андреевском спуске.

— Это ее идея?

— Нет, моя!

— Может, я своим присутствием испорчу вам настроение?

— Ты мне окончательно испортишь настроение, если откажешься от ужина!

— Готово! — воскликнул художник и отдал рисунок Наташе.

— Здорово! — оценила она его работу. — Очень похоже. Не правда ли, Олег?

— Фотография лучше передает сходство, — пробурчал он, нервно поглядывая на часы.

— Ничего ты не понимаешь! Фотография мертва, а здесь…

— Ты как живая! — подхватил Олег. — Мне надо ехать!

— Отлично, мы поедем вместе! Как хорошо, что художник успел вовремя дорисовать мой портрет. — Наташа взяла Олега под руку и по дороге стала рассказывать, как однажды попала на кастинг для фильма и что из этого абсолютно ничего не вышло.

— Похоже, я соседа когда-нибудь убью, — вполголоса заметил Олег, безрезультатно пытаясь вставить ключ в замочную скважину, чтобы открыть входную дверь в свое жилище.

— Фи! Я думала, что коммуналок уже нет в городе, тем более в центре! — рассмеялась Наташа.

Из-за количества выпитого ее веселило и то, что приходится долго ожидать под неказистой дверью, и то, что она согласилась на предложение Олега выпить чашечку кофе у него дома.

Дверь открылась, на пороге стояла девушка в ситцевом платье, она с презрением смотрела на Наташу.

— Ты кто такая? — хрипло поинтересовалась девушка, не обращая никакого внимания на Олега, как будто его здесь и не было.

— Это моя гостья! — Олег грозно надвинулся на девушку, заставив посторониться. — А ты кто такая?!

— Виолетта! — крикнул выглянувший из-за двери своей комнаты Витек, на котором были одни только плавки. — Вытащи ключ и иди сюда!

— Пошел вон, старый козел! — бросила Виолетта, которой это имя шло, как корове седло.

Она все же вынула ключ из замочной скважины, при этом больно наступив Олегу на ногу, и невпопад произнесла:

— Когда я была на шестом месяце беременности, то отравилась водкой, — и направилась в комнату Витька, виляя тощим задом.

— Виолетта! — окликнул ее Олег.

Девушка обернулась.

— Если еще раз оставишь ключ в дверях, я тебе надеру уши! — пообещал он.

— Надери своей шлюхе задницу! — отозвалась Виолетта и, до того как Олег успел отреагировать, скрылась за дверью.

Наташа хихикнула, хотя девчонка ее оскорбила, но ведь она поставила в глупое положение Олега, большого, сильного и умного.

— Завтра с ней разберусь! — пообещал Олег.

Похоже, новая жилица Витька на слова не реагировала, а язычок у нее был острым, как бритва. Но не драться же с девчонкой! Олег решил серьезно поговорить с Витьком — раз его очередное приобретение так себя ведет, пусть проваливает обратно на кладбище.

— Хоромы у тебя тесноватые! — заметила Наташа, оказавшись в комнате. — Душ есть?

— А как же! — с гордостью ответил Олег и пошел в кухню включать колонку.

Наташа, как была, одетая, упала на разложенный диван, занимавший половину комнаты, и сообщила потолку:

— Но это же центр города! Боже, как хочется спать! Ну зачем я столько выпила?!

С давних времен человек не обходил вниманием постоянно меняющий свой облик спутник Земли. На растущей луне все наполняется энергией, и особенно удачной бывает рыбалка; убывающая луна выискивает и сбивает с толку запоздалого путника призрачным светом, помогает черным магам в колдовстве; но самым загадочным и зловещим является полный лик щербатого светила, обманчиво равнодушного. Наши предки считали Луну богиней мертвых, наполнявшей свою чашу душами умерших и теперь изливающей их на землю, заставляя забыть о лунном прошлом на время, пока они не вернутся в ее владения.

В эту ночь на небе властвовала полная луна, заливая землю серебристым светом. Бесцеремонно заглянув в комнату, она освещала любовные игры мужчины и женщины, пока с их уст одновременно не слетел крик и они, обессиленные, упали на свое ложе. Женщина кричала долго и протяжно, мужчина — коротко и хрипло. Женщина с мыслью «завтра надо рано встать, не проспать бы» сразу уснула, повернувшись на правый бок, прижавшись горячей спиной к мужчине, к которому сон не спешил. Он нервничал из-за ощущения неотвратимости беды, которая терпеливо выжидала своего часа. Свет луны не только мешал заснуть, но и не давал собраться с мыслями.