Шейн Маккензи - Аист (ЛП)

Разбитое стекло… Я всего лишь порезалась осколками стекла, вот и всё.

Веки отяжелели, и Сью была не в силах бороться с тем, как они смыкаются и сон выбрасывает её из сознания.

В изножье кровати стояла пожилая женщина: она улыбалась Сьюзи, бросая на простыни отломанные кусочки хот-дога. Между зубов у неё сочилась кровь, которая полосами стекала по подбородку, прежде чем упасть на пол. Подобно шкуре зебры, её плоть была исполосована красными ранами, которые подтекали каплями густой крови, словно рты выплёвывающие пережёванную пищу.

— Знаешь, они приносят удачу, — сказала старуха.

Сью рывком села, сдвинулась назад и ногами отбросила одеяло к женщине истекающей кровью. С лица и тела Сьюзи посыпались комки хлеба пропитанные кровью.

— Что… Что вы здесь делаете?

— Греки верят, что аисты воруют детей, представляешь?

— Убирайся из моего дома… прочь. Проваливай!

Окна распахнулись и ударились о стены. Звякнувшие стекла дождём посыпались на пол, и в комнату ворвалось облако белых перьев, они кружились и мягко опускались на кровать Сьюзи.

А затем появился аист и, встав одной ногой на подоконник, протянул шею в комнату, направив длинный красный клюв на Сьюзи. Открыв клюв, он зашипел, расправил крылья и захлопал ими — вихрь горячего воздуха, который обдувал тело Сьюзи обжигал как выхлоп автомобиля.

— Ни пуха ни пера!.. ни пуха ни пера!..

Комки промокшего хлеба шлёпнули Сьюзи по лицу, свалились на кровать. Старуха улыбалась и истекала кровью.

— Нет, нет. Пожалуйста, не надо!

Аист — сквозь свисающие с туловища мокрые перья виднелась серая кожа — спрыгнул в комнату. Когда он ещё раз взмахнул крыльями, воздух заполнили плач и хныканье детей, их искажённые мукой лица плотно натягивали обнажившуюся кожу птицы, словно пытались сбежать из её утробы.

Шлёпая по полу мокрыми перепончатыми ногами и промачивая ковёр грязной прудовой водой, аист важной походкой приближался к изножью кровати; его глаза светились красным; голова, венчающая гибкую шею, покачивалась взад-вперёд.

— Похитители детей, мисси. — Старуха взяла Сьюзи за лодыжки и развела их с неестественной силой.

Суставы щёлкнули; Сьюзи кричала, пыталась сопротивляться и отбросить женщину прочь, но была бессильна против её мощи. Когда ноги оказались раздвинуты, насколько это возможно, из родового канала Сьюзи вырвался пронзительный вопль, дуя с такой силой, что сбил старуху с ног и смёл в соседнюю комнату.

Мой ребёнок!

Аиста это не затронуло: он остался на месте и заглядывал в её женственность, вытянув шею во всю длину.

Её малыш плакал, долго и громко, и Сьюзи казалось, что она чувствует, как, пытаясь спрятаться от дьявольской птицы, ребенок погружается в неё глубже.

— Пожалуйста…

А затем, погрузившись глубоко, в самое нутро, клюв оказался в ней, и малыш Сьюзи закричал.

* * *

Проведя в воздухе почти целую вечность, самолёт наконец-то приземлился и Эдди набрал номер Сьюзи прежде, чем капитан позволил сделать это.

Снова голосовая почта.

— Блин! Чертвозьми!

— Вы в порядке…

— Не ваше, блять, дело и отъебитесь от меня, пожалуйста.

Женщина охнула, встала и повернулась к Эдди спиной, пока другие пассажиры переглядывались и бросали на него взгляды.

Ни на кого не обращая внимания, Эдди набрал 9-1-1.

— Служба спасения 911, вам нужна полиция, пожарные, или скорая помощь?

— Полицию, полицию, пожалуйста. Нужно чтобы кто-нибудь проверил самочувствие моей жены: она не отвечает на мои звонки и мне кажется, что у неё какие-то проблемы.

Оператор взял адрес, заверил Эдди, что помощь прибудет уже скоро, но Эдди планировал обогнать их. Едва загорелся сигнал «Расстегните посадочные ремни», он силой пробился сквозь толпу и, оставив ручную кладь позади, выскочил из самолёта.

Сзади доносились раздражённые голоса и проклятия, он Эдди протолкнулся, рванул в терминал, вниз по эскалатору и сквозь двери.

— Чрезвычайная ситуация… У меня чрезвычайная ситуация, — сказал он женщине, такси которой только что перехватил. Та осталась снаружи, подняв руки в воздух.

— Прикольно, приятель, — сказал таксист. — По-любому, она похожа на заносчивую сучку. Куда едем?

Эдди выкрикнул адрес.

— Пожалуйста, мужик, как можно быстрее. С меня — большие чаевые, хорошо? Давай, давай, гони.

— Как скажешь, приятель.

И, под сигналы окружающих, они погнали к дому, с шумом объезжая машины на хайвее.

Эдди не знал, что будет делать, когда приедет, не знал что скажет жене, но всё о чём он мог сейчас думать, это возвращение домой.

* * *

Крича и дёргаясь, Сьюзи проснулась. Перья покрывали кровать, летали вокруг, и на мгновение она подумала, что аист был здесь, в её руках, дрался с ней, но Сью увидела, что это была подушка, разорванная и выплеснувшая свои внутренности. Долгий глубокий вдох наполнил лёгкие, и она утёрла стекающие с лица капли пота.

Господи Иисусе… это казалось таким реальным.

Сьюзи всё ещё ощущала внутри себя клюв аиста, прокладывающий дорогу, ищущий её младенца. Между ног пульсировало ритмичное биение и, вздрогнув от боли, она упала с кровати и скорчилась на полу.

Старуха… почему она была в моём сне?

— Эдди?

Ответа не было. Сьюзи понятия не имела, сколько проспала, но знала, что он должен вернуться сегодня. Обломки мобильника лежали на полу, и страстно желая услышать голос мужа, Сью проклинала себя за то, что разбила телефон.

Её взгляд перелетел к окну, но оно было плотно закрыто. Сьюзи всё ещё преследовал образ массивной птицы вламывающейся сквозь него в комнату. Её плоть пронизывал непрекращающийся детский плач.

Нет, я не позволю ему забрать ребёнка.

— Ты не получишь моего гребаного ребёнка!

Пистолет Эдди лежал на конце стола в спальне, Сьюзи схватила его и сжала. Рукоятка была испещрена кровавыми отпечатками пальцев: она ненадолго задумалась откуда они взялись, но, затягивая шнурки кроссовок, отогнала эти мысли прочь.

Солнце ещё не село, хотя самая жаркая часть дня прошла. На расстоянии вода сверкала, и взгляд Сьюзи затанцевал по поверхности пруда, разыскивая своего заклятого врага.

Не получишь… не получишь моего ребёнка.

Прямо от порога, с пистолетом в руке она помчалась со всех сил. В её сторону поворачивали головы, ей что-то кричали, но Сьюзи ни на что не обращала внимания. Бегуны трусцой, собачники, люди толкающие коляски — все они разделялись, уходили с её пути, словно понимали, чт о она делает, понимали важность её миссии.

В центре пруда беззаботно плавала одинокая утка, которая ныряла каждые несколько секунд, чтобы охладиться. Когда примчалась Сьюзи, утка поплыла в другую сторону, кряканьем выражая своё неодобрение, а затем всё-таки взлетела. «Она чувствует мою ярость», подумала Сьюзи. «Знает, что я пришла замутить воду птичьей кровью».