Андрей Киселев - В шаге от Рая

— Изабель! — раздалось в лесу — Изабель, любовь моя! Иди же ко мне! И Изабель летела что было духу на призыв этой ночи. Она уже стояла на пороге того храма, когда сзади сломалась с треском за ее спиной толстая древесная ветка ближайшего с ней дерева. Та, что преследовала ее, стояла там. Она смотрела на нее страшным пронзительным взглядом молодой жестокой ненавидящей ее ведьмы. Она стояла почти в двух шагах за ее спиной, но не трогала Изабель.

Почему не было понятно. Может из-за него? Может он не давал ей прикоснуться к Изабель? Изабель смотрела на нее, и ей было страшно. Она видела, как та ее ведьма оскалилась и зашипела как змея, а во рту у нее были конические острые как у зверя зубы. Изабель, напуганная увиденным, быстро перешагнула через порог храма и заскочила внутрь здания под высокий его арочный с колоннадою свод.

— Я ждал тебя, моя Изабель! — сказал он этот русоволосый молодой любовник красавец — Ты вновь ко мне пришла, моя Изабель! Ты пришла ко мне вновь в мой лес и мой дом! И я рад видеть тебя здесь снова! — его голос гулко раздавался под сводами полуразрушенного готического храма. Он приблизился к Изабель и обнял ее. Потом крепко прижал к себе и прижал ее девичью с распущенными черными волосами голову к своей обнаженной груди. Он был совершенно голым. Всегда. Изабель не задавалась вопросом почему. Он был голым и при их первой встрече, но тогда она не видела его полностью. Он пришел из того леса. Такой светящийся ярким светом. Повис над Изабель кроватью в их первую ночь, ночь первой встречи. Она поначалу видела только верхнюю часть его обнаженного мужского красивого тела, а позднее уже он обнажился перед Изабель полностью и таким был всегда. С момента их первой близости. Он был всегда совершенно голым, и он всегда как-то светился изнутри каким-то непонятным призрачным голубоватым светом.

Казалось, его тело излучало само этот странный лучистый свет. Но он был теплым и приятным. По крайней мере, Изабель так казалось.

— Она опять шла за мной! — сказала ему Изабель — Она преследует меня все время! Мне страшно!

— Я знаю, Изабель — его голос стал мягким и тихим — Моя, Изабель — Он прижал ее еще крепче к своей обнаженной мужской молодой груди — Она мешает нашей любви, но скоро все кончится моя Изабель, все кончится. И для тебя и для меня. Он схватил Изабель своими сильными голыми, как и его тело, мужскими руками, и, оторвав от себя, поднялся вместе с ней над полом своего полуразрушенного готического храма. В тот же момент казалось, остановилось все, и даже туман который затекал рекою через порог лесного каменного полуразрушенного монастыря. В тот самый момент любовник Изабель поднял ее еще вместе с собой выше под самый проломленный насквозь с обрушенной черепицей потолок призрачного из сновидений здания. И они вместе вылетели через его крышу и зависли в какой-то уже пустоте, где не было уже ничего совершенно кроме их двоих и белого вокруг тумана. Этот туман окутывал их и кружился вокруг медленно, очень медленно еле заметно. Он и она тоже очень медленно вращались по кругу, и он держал ее в вытянутых руках, словно она Изабель не весила ни чего.

— Что происходит?! — Изабель испуганно спросила его — Такого ты не делал раньше?!

— Прости меня, Изабель, но так хочет она — сказал он ей — Так хочет она. Прости меня любимая — и он оскалился острыми как иглы во рту любовника большими зубами. А Изабель было пыталась вырваться, но уже не смогла в его тех сильных схвативших ее руках. Она закричала, но крика ее никто уже не услышал. Она дернулась что силы, но запястья рук ее любовника покрылись чешуей под золотыми на запястьях мужа браслетами, а пальцы украсились острыми кривыми как крючья птичьими черными когтями. Они тут же впились в ее девичьи нежные молодые плечи, и потекла по ним ее Изабель алая кровь. Он, подтянув ее к себе наклонив свою с вьющимися из-под широкой золотой с острыми шипами короны на невидимом ветру длинными русыми волосами голову. И слизал невероятно длинным языком с плечей Изабель текущую кровь, размазывая ее по девичьему в изорванной ночнушке телу. За его спиной образовались большие невидимые доселе с жилками перепончатые, покрытые пятнами, как у летучих мышей крылья, которые делали машущие движения, и тело Изабель обвил идущий откуда-то сзади его из-под его мужских тоже с когтями на пальцах чешуйчатых ног длинный похожий на хлыст хвост.

— Прости, Изабель — сказал снова он — Так хочет она — и вонзил в ее шею длинные как иглы те свои страшные как у вампира зубы. Девичий крик раздавался еще долго по ту сторону иного призрачного мира. Мира ночных иллюзий и сновидений. Мира захватившего Изабель вероломно и насильственно, по воле ей неподвластного в плотских необузданных желаниях молодого еще неконтролируемого совсем юного рассудка и девичьего тела. Ее крик не слышал никто. И ее тело так и нашли лежащим в своей постели, совершенно лишенное крови и изнасилованное с разорванной и вывернутой плотью девичьей промежности. Ее тело было в ранах и ссадинах. Шея, выгрызенная до самого позвоночника, была превращена в истерзанное месиво изорванной плоти с торчащими из нее разорванными венами и артериями, так что голова молодой мертвой изуродованной так и неизвестно кем девицы болталась, падая по сторонам как кегля, и не держалась на ее девичьих молодых изорванных когтями неизвестного хищника плечах. Такой ее нашла сначала ее мама, а потом и полиция. Никто не мог знать, кто бы мог такое сотворить с молодой совсем еще школьницей.

Делались лишь предположения и догадки, но так дело и осталось не раскрытым и стало самым страшным и загадочным в 1970 году убийством штата Мериленд за всю его историю существования.

Он лежал на своем каменном ложе под сводом полуразрушенного в лесу монастырского храма. В ледяном ползущем по его каменному полу тумане. Он спал, насытившись вдоволь плотью и кровью молодой девицы.

Он выполнил то, что обещал той, которая сейчас ползла черной тенью, извиваясь, как змея, по его в том тумане каменному полу.

— Ты молодец, что съел эту безмозглую сучонку! — сказала она, ползя змеей к нему.

— Это ты заставила меня это сделать! — ответил он ей резко в ответ, проснувшись и оглядываясь по сторонам — Твое вечное присутствие возле меня погубило ее! Если бы не я сам, то ты бы это сама сделала с ней!

— Ты прав, Элоим — сказала она страстно, целуя его своими змеиными ядовитыми устами — Вот только не мое, а твое присутствие возле нее погубило эту сучонку — она ответила ему, шипя по-змеиному — Ты мой, красавец, возлюбленный, Элоим. Не в силах побороть свои страсти и плотские желания, как и я. Только я бы ее еще и помучила.