Андрей Киселев - В шаге от Рая

Он будет думать только об этой земной молодой совсем еще юной сучке.

О той, которую выгнал из их леса, как раньше другую. Его Ангельская упавшая до низменных страстей душа сопротивлялась черной опаленной к нему безудержной любовью развращенной до безграничности душе Изигири.

— Я, знаю! — шипела Изигирь — Ты не оставишь эту земную жалкую сучонку! Ты безумно любишь ее. И она обречена! — Изигирь, снова подползла к Элоиму, превратившись в восточную рабыню красавицу смуглянку. Она снова обняла его пуще, прежнего и положила свою девичью черноволосую голову в украшениях больших в ушах сережек и золоченого коронного венца на плечо любимого — Она никогда не будет тебе танцевать, тот мой танец любви! Я не позволю ей! Не позволю!

Слышишь, мой ненаглядный, Элоим?! — она, снова оторвав свою с длинными вьющимися, как змеи черными волосами голову, посмотрела черными глазами преданной танцовщицы рабыни, как в глаза своего повелителя и господина. В его Элоима безучастные теперь к ней глаза. Она положив ему свои в золоте браслетов руки на плечи смотрела в равнодушные к ней глаза своего возлюбленного — Не для того я тебя похитила из твоего Рая, чтобы кто-то увел тебя у меня мой красавец Элоим! Она, снова тут же перед ним превратившись в черную тень, смотрела на него сверкающими злобой и кровожадностью демона уже горящими огнем Ада глазами — Она привела человека в наш мир, и теперь умрет!

И ты не помешаешь мне сделать это! — и она спрыгнула в белый туман с его любовного каменного древнего ложа. И, извиваясь по-змеиному, быстро поплыла по его поверхности, куда-то в лес и прочь из храма Элоима. Элоим проводил Изигирь своим долгим взглядом. Взглядом горящих теперь ненавистью, а не любовью голубых на остроносом лице глаз.

Автобус подъехал к остановке недалеко от Алининого дома. До этого Александр и Алина, заехали сначала с Александру домой, и Александр взял большую сумку. И вооружился большим столовским острым разделочным для резки мяса ножом. Так на случай всякий. В целях, в первую очередь, самозащиты. Он с Алиной решил вернуться назад в тот страшный лес Элоима. Александр не мог простить вот так смерть своего друга Якова. Кто бы там, ни был, он должен был посчитаться с ним. И за ту умершую старуху в их мастерской и за себя и за Алину. Он так решил и взял свой страх и растерянность в свои руки. Как, когда-то учили в армии. Александр посмотрел в небо на кружащих над городом голубей. Он с трудом верил во все, что творилось вокруг него, но это было. Он окинул взором вокруг людей и подумал о них, о том мире, в котором они живут и, что, наверное, счастливы в этом общем огромном муравейнике под названием Земля. Совершенно не ведают, что у них твориться за спиной. Может оно и к лучшему. Он смотрел на них, стоящих на автобусных остановках и бредущих по улицам своего города. На городских деревьях стояло дикое оглушающее просто слух щебетание воробьев. Александр заметил кошку, сидящую в высокой траве под одним из деревьев, и видимо охотящуюся на этих сереньких маленьких крикунов сидящих и прыгающих по веткам деревьев.

— «Богу, Богово» — он подумал, и пошел с Алиной к ее дому. Алина сказала, что нужно было вернуться к ней домой. Что там она в своей комнате во сне попадала в тот мир своих страшных любовных сновидений. И они поехали к Алине, домой бросив окровавленную студию наскоро, чем придется, заперев ее. Александр прямо при Алине наспех, починил выбитую им дверь и закрыл на замок их мастерскую. Он посчитал, что теперь уже не скоро туда вернется, а может уже и нет совсем. Если милиция сядет конкретно ему теперь одному на хвост, то отмазаться уже не удастся совсем никак. Теперь уже две смерти. И возможно, что его Александра совсем затаскают по следствиям. Он просто автоматически попадает под подозрение в этих двух необъяснимых убийствах. Теперь еще и за пропажу его друга Якова.

— «А его, теперь ищи не ищи его, уже нет» — думал Александр — «Если эта Алина все верно говорит и не врет. А, она, похоже, не врет. Он, теперь в мире мертвых, и не вернешь все вспять. Единственное остается идти до конца, а там что получится».

Они ехали, молча до самого дома, и каждый думал о своем. Алина сейчас думала о папе и о маме, кто сейчас был дома, а Александр глядя на пролетающие на скорости Московские улицы и повороты дороги, о друге Якове Могильном. На часах Александра было уже три часа дня, и они уже были на месте у Алининого дома. Они вошли в большой подъезд многоквартирного и многоэтажного жилого дома. И вошли тут же в лифт. Затем поднялись на нужный этаж, где была Алинина квартира. Как-то у нее было нехорошо на душе. Еще хуже сейчас было Александру. Он стоял у чужой квартиры и не знал, что получится дальше. Что говорить в свое оправдание, если что родителям этой девчонки. Чужой совершенно, сорокалетний дядя у их порога и вместе с их дочерью. Как отреагирует мать и тем более отец, если они были сейчас дома. Дело шло к вечеру и вполне возможно, что так оно и могло случиться. Но дверь отворилась как-то странно сама на звонок, который нажала Алина. Сработали сами дверные замки, и отворилась дверь внутрь без помощи рук. Она открылась, настежь впуская посетителей. Алине стало страшно, и страшно было Александру. Он опустил руку в сумку, где был его кухонный здоровенный, разделочный под мясо, очень острый со свежей заточкой нож. Алина отступила назад и прижалась инстинктивно к груди Александра задом. Они оба молчали и потом медленно, почти и одновременно, переступили порог Алининой квартиры. У Алины судорожно от нахлынувшего нового страха заколотилось девичье в груди сердце. — «Что-то случилось?!» — подумала она — «Где, папа и мама?!». Она была в состоянии паники и еще бы немного и наверное кинулась бы искать по квартире своих родителей, забыв про любую опасность. Но, только они вошли и повернули в сторону Алининой комнаты, как в коридорчике между спальней отца и матери и ее спальней стоял ее Вадик. Алина оторопела от такой вот встречи, в пустой, как ей показалось ее квартире.

— Вадик! — она растерянно, но громко сказала своему новому знакомому — Ты, что тут делаешь?! Как ты тут оказался у меня дома?! Вадик стоял, поначалу молча, но потом спросил сам — А это кто Алина? Мне он не знаком!

— Вадик! — Алина настоятельно спросила повторно его — Ты как тут очутился?! И где папа и мама?! Она видела, как Вадик не спускает неподвижных своих юношеских глаз с человека за спиной Алины.

— Пусть, сначала уберет назад в сумку свое оружие — сказал Вадик — Потом, отвечу!

— Уберите, пожалуйста! — попросила громко и вежливо Алина обращаясь к Александру.

— Ага! — ответил агрессивно Александр — Уберу! Как же! Ему только это и надо! — он взял другой рукой Алину и отодвинул себе за спину — Отвечай, где ее родители! Ты сопляк! Что ты тут делаешь у нее дома и один!